АРИСТОТЕЛЬ — НАШ СОВРЕМЕННИК
Определяйте значение слов, и вы избавите мир от многих заблуждений.
Рене Декарт. XVII в.
Творчество — это создание в той или иной области деятельности чего-то нового, непохожего на уже созданное. Само желание творить возникает у кого осознанно, у кого ещё не до конца осознанно, но всегда вместе с понятием о том, что собой представляет избранная им область, что там уже создано и что перспективно для новых созданий. Помогают им в этом разобраться теория и история данной области деятельности. Для “хотящих быти писателями” — это теория и история литературы. Но помочь сегодня “хотящим” во всём разобраться и обозначить перспективу создания новых произведений, отвечающих их сущности и назначению, современные теории и истории литературы не могут: они отражают не столько вчерашний, сколько во многом уже позавчерашний день науки о литературе. Попробуем “хотящим” помочь.
1
И начнём с главного: что такое литература?
В самом общем виде — это совокупность опубликованных произведений (неопубликованное, как известно, ещё не литература), а “художественная литература”, естественно, совокупность “художественных произведений”.
Однако существующие ныне как академические трёхтомная (1962-1967) и четырёхтомная (2001-2011) “Теория литературы”, так и многочисленные вузовские пособия по теории литературы и введению в литературоведение не дают не только однозначного, но даже более или менее внятного представления (понятия) — или вообще не дают никакого — о сущности и специфике “художественной литературы”, о том, почему она “художественная”, что делает “художественными” произведения. Только в литературных словарях и энциклопедиях можно прочитать, что “художественная литература” — это “письменная форма искусства слова”.
Налицо любопытнейшая ситуация: в справочных изданиях есть определение “художественной литературы” — “искусство слова”, а в “Теориях литературы” нет даже и полслова (да простится мне эта тавтология) о том, что же представляет собою “художественная литература” и именно как “искусство слова”. Из сказанного там можно заключить, что “художественная литература” — действительно совокупность бесчисленного количества “художественных произведений”, и одновременно узнать многое, относящееся к этим произведениям. И только... И это понятно: “искусство слова” является предметом не теории литературы, а риторики.
Что такое искусство? Умение что-то делать, создавать. “Искусство слова” не исключение. Согласно “Краткому руководству к красноречию” М.В.Ломоносова, — это “искусство о всякой материи красно говорить и тем преклонять других к своему об оной мнению”1. В “художественной литературе” тоже можно видеть “искусство”, только “о всякой материи” не говорить, а письменно её изображать, и изображённым преклонять читателей “к своему об оной мнению”.
Говорить “о всякой материи” и изображать её — это разные формы общения человека с действительностью, её отражение, что обусловило появление и соответствующих наук, изучающих эти формы: риторику, предмет которой — “красноречие”, “искусство слова”, и поэтику — науку о “поэзии” (“художественной литературе”). Науки эти разные, как разные по своей сущности “красноречие” и “художественная литература” (“поэзия”), несмотря на то, что их материальная составляющая и специфика одна — слово. И хотя “красноречие”, как отметил Ломоносов, “до прозы и до стихов касается”2, и это действительно так, считать “художественную литературу” лишь разновидностью “красноречия” — “искусства слова”, искусством “всякую материю” изображать словом, но только письменно, значит не понимать её сущности и значения.
Разумеется, владеть “искусством слова” как устного, так и письменного (риторика учит и тому, и другому) никому не возбраняется, не говоря уже о писателях, только к сущности “художественной литературы” это не имеет никакого отношения.
Понятие о литературе как “письменной форме искусства слова” существовало и существует само по себе, отдельно от других понятий о литературе, а понятие о “художественной литературе” как совокупности произведений, называемых “художественными”, существует в системе содружества понятий теории литературы. Эти понятия бытуют независимо друг от друга, параллельно, нигде не соприкасаются и не пересекаются, у каждого своя “жизнь”... Комедия, да и только...
2
Понятие о литературе как “письменной форме искусства слова” возникло в 60-е годы в процессе создания “Краткой литературной энциклопедии”3. Понятие “художественная литература” появилось ранее, в 1930-е годы при составлении первой отечественной “Литературной энциклопедии”, хотя понятие “художество” существовало на Руси издавна и означало, среди прочего, “искусно”, “изящно”, “мастерски” сделанное4.
“Термином “литература”, — говорилось в “Энциклопедии”, которая ссылалась при этом на аналогичные французское и немецкое определения, — обычно обозначается художественная литература”5. В XIX веке у нас, как заметил Д.Н.Овсяннико-Куликовский, поэзию часто называли “художество” и “вместо “поэтический” говорили “художественный”, не считая, однако, таковой прозу6. В 30-е годы XX века термин “художественная литература” появляется у нас, как новый буквальный перевод с французского belles-lettres (“изящная литература”), чтобы не повторять уже имевшийся перевод “изящная словесность”, привычный для нашей досоветской литературной общественности.
Вводя термин “художественная литература”, составители “Литературной энциклопедии” отмечали, что “художественная литература есть особая словесно-образная форма общественного сознания и познания действительности”, подчёркивая, что это никакая не “изящная литература”: “Мы рассматриваем художественную литературу как явление классовой идеологии, как одну из форм классового мышления, как одну из форм отражения действительности и одновременно воздействия на неё”7.
Во втором томе “Толкового словаря русского языка” Д.Н.Ушакова, увидевшего свет в 1938 году, не было статьи “художественная литература”, но уже отмечалось, что литература — это “совокупность художественных произведений”. Два года спустя, в четвёртом томе, толкуемое там слово “художественный” означало “изображающий действительность в образах; отвечающий требованиям искусства; эстетический”, противоположный — научный8.
Когда же появилось собственно понятие “литература”? Что сделало и делает её “художественной”? В чём её “художественная сущность?
3
Понятие “литература” возникло в конце XVII — начале XVIII веков, сменив просуществовавшее в течение двух тысячелетий понятие “поэзия”.
Каждое понятие — ступень познания какого-то явления действительности, терминологически закрепляющая в соответствующем слове его содержание, представление о сущности и специфике этого явления. Почему появилась необходимость в смене понятий? Изменение представлений о сущности и специфике явления, называемого “поэзией”, содержание понятия которого в своём объёме и границах уже не учитывало заметно расширившиеся к тому времени границы и объём явления, или это естественный процесс уточнения, совершенствования терминологии?
Попробуем понять, почему? Тем более что вопросом о причинах смены понятия “поэзия” понятием “художественная литература” никто до сих пор не задавался, лишь глухо упоминая о самом факте смены9. А разобраться в этом нужно, чтобы понять сущность и специфику того, что сегодня называют “художественной литературой”, создают и мечтают создавать произведения, отвечающие этому понятию.
Начнём с обращения к началу начал — “Поэтике” Аристотеля, где впервые говорится о сущности, специфике и назначении “поэзии” и произведениях, называемых сегодня “художественными”.
Что такое “поэзия”? Один из видов искусств (умений что-то делать, создавать) — “поэтическое искусство”, появление которого, пишет Аристотель, и с ним нельзя не согласиться, обусловлено двумя “естественными причинами”: “подражанием, присущим людям с детства”, и “удовольствием”, доставляемым им “созерцанием” “результатов подражания” — “самых точных изображений” предметов и объектов10. При этом Аристотель опускает первопричину этих “причин” — любопытство, также “присущее людям с детства”. Сначала они видят, как ведут себя живущие рядом с ними люди, с любопытством наблюдают за ними, их действиями, поведением, а уже потом начинают им подражать.
“Поэтическое искусство” (“поэзия”) — это искусство подражания, предыстоками которого были импровизации, представления-изображения в лицах одними людьми действий и поведения других людей, которым они подражают, в том числе и пародируя их. Такого рода подражания-представления-изображения людям были необходимы, прежде всего, в познавательных целях. А “познание, — пишет Аристотель, — приятнейшее дело”: глядя на изображения, “созерцая” их, люди радуются, “потому что могут при таком созерцании поучаться и рассуждать” об увиденном (выделено мной. — А.К.). Способные на такие “импровизации” (изображения) “одарённые люди, — отмечает он, — постепенно развивая <свои способности>, породили из своих импровизаций поэзию” (295). С соответствующих импровизаций-подражаний красками, звуками, плясовыми движениями способные на то “одарённые люди, постепенно развивая <свои способности>, породили из своих импровизаций” и живопись, и музыку, и танцы.
Происхождение поэзии, живописи, музыки и танцев, сама природа их определили сущность этих умений — подражаний явлениям действительности, результатом чего стало изображение этих явлений соответствующими специфическими средствами: словом, красками, звуками, движениями — в форме произведений. А собственно сами умения “изображать” явления окружавшей людей действительности стали называть искусствами — “поэзией” (изображение словом), “живописью” (изображение красками), “музыкой” (изображение звуками) и “танцами” (движения “плясунов”).
Эти “искусства” Аристотель объединил понятием изобразительные (изображающие), тем самым обозначив особую область (сферу) деятельности людей, умеющих создавать и создающих произведения, в которых соответствующими средствами изображались “результаты подражания” явлениям действительности, а также и саму совокупность таких произведений.
Изображения как “результаты подражания” преследовали две цели: “поучать” и давать пищу (повод) для “рассуждений” об изображённом. Это обусловило рождение (“порождение”) “поэзии” — “подражания словом”. От “поучительного” показа действий и поведения людей в изображаемых “импровизациях” переходят к не менее эффективному “поучению” — рассказам об этих действиях и поведении, “подражанию” им “словом”.
Объекты “подражания”, цели “поучения” не изменились, остались прежними, сменился способ их “созерцания” — от прямого, зримого, показанного людьми непосредственно к опосредованному, рассказанному, сначала в виде устных рассказов, а с появлением письменности — и в письменной форме. Это было “созерцание” действий и поведения, создаваемых мысленно, внутренним взором, воображением как при слушании сказанного об этих действиях и поведении людей, так и при чтении написанного о них.
Понятие “поэзия” становится ступенью познания и осознания способности “подражать словом” (292), но не вообще словом как таковым, а лишь “метрами” — словами, организованными в стих (371). Для “подражания... только голыми ловами” — т.е. прозою, Аристотель не находит обозначения, признавая, что пока “не могли дать общего имени” для этих двух видов “подражания словом” (292). Спустя два тысячелетия это сделают уже новые европейцы, введя понятие “литература”.
Аристотель указывает на объекты “подражания”, кому все “подражатели подражают”: “подражают” они “лицам действующим”, которые для “подражающих” “необходимо бывают и хорошими или дурными”, добродетельными или порочными, “или лучше нас, или хуже, или как мы (обычные. — А.К.)”. И при этом ссылается сначала на подражателей-живописцев: “Полигнот изображал лучших, Павсон — худших, а Дионисий — таких, как мы”, затем и на подражателей “в прозе и в стихах... так, — пишет он, — Гомер представляет лучших, Клеофонт — таких, как мы, а Гегемон Фасосский, первый творец пародий, или Никохар... — худших... Такова же разница и между трагедией и комедией: одна стремится подражать худшим, другая — лучшим людям, нежели нынешние” (293). Любое “изображение” людей — красками или словом — это “подражание” им.
В отличие от писателей (поэтов), которые изображают героев (персонажей) своих произведений, исходя из множества “действующих лиц” — хороших, плохих (“худших”, “дурных”) или обычных людей, подражая им и типизируя их, живописцы изображают людей лучших, худших и обычных, рисуя индивидуальные, единичные портреты каждого из них, “подражая” самой природе, обществу, создавшему их облик (черты лица), позы, одежды; композиторы не выдумывают, не придумывали и не придумывают звуки, не рождают их, а слушают их; созданные (рождённые) природой, и из них, “подражая” им, составляют свои произведения (композиции) — мелодии и какофонии; хореографы (балетмейстеры) не придумывают, не создают движения, а наблюдают их в природе, в поведении людей и животных, птиц, насекомых, рыб и из увиденного, “подражая” им, составляют произведения — танцы.
Указав на “причины” происхождения “поэзии”, её “породившие”, обозначив объекты и цели поэтического “подражания”, Аристотель переходит к определению задач поэта, сравнивая его с другим, не менее значительным и важным “подражателем словом” — историком.
“...задача поэта, — пишет он, — говорить не о том, что было, а о том, что могло бы быть, будучи возможно в силу вероятности или необходимости. Ибо историк и поэт различаются не тем, что один говорит об общем, история — о единичном. Общее (типичное по нашим понятиям. — А.К.), — отмечает Аристотель, — есть то, что по необходимости или вероятности такому-то <характеру> подобает говорить и делать то-то... А единичное — это, например, что сделал или претерпел Алкивиад (реальное лицо, афинский государственный деятель и полководец V в. до н. э. — А.К.)” (301).
Поэт, в отличие от историка, даёт своим героям (персонажам) вымышленные имена. В комедии поэты, что “не вызывает сомнений, составив сказание (рассказ. — А.К.) по <законам> вероятности, дают <действующим лицам> произвольные имена. В трагедиях же придерживаются имён, действительно бывших, ибо убедительно бывает <только> возможное... Да и в некоторых трагедиях бывает одно-два имени известных, а прочие — вымышленные... где одинаково вымышлены и события, и имена...” (301—302).
Историк и поэт различаются не только этим, но ещё и тем, что историку не надо ничего выдумывать, ему всё предоставляет прошедшее, в то время как герои (персонажи), все происшествия и события, изображаемые поэтом, “вымышлены”. Поэт, пишет Аристотель, “должен быть сочинителем не столько стихов, сколько сказаний (рассказов. — А.К.): ведь сочинитель он постольку, поскольку подражает, а подражает он действиям”. И даже тогда, когда ему придётся изображать (“сочинять”) “действительно случившееся, он всё же останется сочинителем: ведь ничто не мешает тому, чтобы иные из случившихся событий были таковы, каковы они могли бы случиться по вероятности и возможности... в этом отношении он и будет их сочинителем (создателем, творцом. — А.К.)” (302).
Чего “не было”, но “могло бы быть” — это вымысел. И выдумывать (вымышлять, придумывать) то, чего “не было”, но “возможно” “могло бы быть... в силу вероятности или необходимости”, — не только задача поэта, а “сущность поэзии”, её отличие от истории, где нет ничего “возможного или необходимого” — выдуманного, и говорится лишь “о том, что было”.
Вымысел не любой, не вообще, не “плод” безудержного фантазирования, а “результат подражания” как “прекрасным делам” хороших людей, так и “делам дурных людей” (295). Изображённого в трагедиях, комедиях и других произведениях (сочинениях) в действительности не было, оно “вымышлено”, в том числе и “события”.
4
Поэзию, однажды возникшее “подражание словом”, уже невозможно было остановить, как и рождённое вместе с письменностью желание “подражателей” фиксировать свои “подражания” на бумаге. Тысячелетия книги оставались рукописными, очень редкими, дорогими и доступными лишь немногим. Всё изменил в середине XV века типографский станок. На смену трудоёмким малотиражным, говоря современным языком, дорогим рукописным книгам приходят печатные, их издание постепенно растёт, технология производства совершенствуется и удешевляется. Книга становится товаром, появляются её потребители-покупатели — читатели. Авторы печатных книги получают более широкую известность, чем авторы рукописных.
В связи с этим желающих писать и печататься, быть “поэтом” становится всё больше и больше. Появляется настоятельная необходимость учиться “поэзии”, учиться писать и учить этому виду “работы” (деятельности). И тут же нашлись учителя — Аристотель и Гораций. И хотя со времени создания “Искусства поэзии” одного и стихотворного “Послания к Пизонам об искусстве (“нации”) поэзии” другого прошло полторы с лишним тысячи лет, они пришлись, как говорится, ко двору. Правда, не сразу.
Долгое время к этим произведениям относились просто как к сочинениям знаменитых авторов Древней Греции и Рима, обобщивших в них творческий опыт античных поэтов. Аристотеля переводят на латинский язык лишь в XIII веке, латиноязычного Горация европейцы, естественно, знали намного раньше. Но только в XVI веке, начиная с Италии, когда “рукописное” Возрождение “поэтического искусства” стало переходить к “печатному” и потребовались учителя “науки поэзии”, нашли их именно в Аристотеле и Горации. Открыли, что “искусство поэзии”, “науку поэзии” не надо создавать, она уже существовала, свидетельством чему были уже достаточно известные сочинения Аристотеля и Горация. Являясь ступенями познания “искусства поэзии” и “науки поэзии”, они ещё в Античности выступали руководством к действию (творчеству) и в новые времена продолжают сохранять своё назначение — служить наставлениями для желающих стать поэтами. Тогда же, учитывая это качество, два понятия: “искусство поэзии” и “наука поэзии” — объединили в одно — “поэтика”.
“Поэтика, — писал в середине XVI века Ю.Ц.Скалигер, — это наука, т.е. система правил, которые учат нас создавать то, что мы называем поэзиею”11. В университетах повсеместно вводятся курсы этой “науки”, и на общепринятом тогда наукой латинском языке составляются соответствующие пособия — так называемые “латинские поэтики”. Всеевропейской известностью пользовалась “Поэтика” в стихах И.Виды (Италия. Первое издание — 1520), “Поэтика” в семи книгах Ю.Ц.Скалигера (Франция. Первое издание — 1561) и Я.Понтана (Германия. Первое издание — 1594). Кроме того, в Италии была популярна “латинская поэтика” А.Донати (1631), в Германии — Я.Массены (1654), в Польше — М.Сарбевского (ок. 1640) и т.д.
Любой курс, как правило, открывался толкованием предмета изучения. “Поэтики” не исключение. К тому же их составителям за толкованием не надо было далеко ходить: на все соответствующие вопросы уже дал ответ Аристотель. Им оставалось только по-своему пересказывать, что они и делали.
Самой популярной, развёрнутой и на то время, можно сказать, исчерпывающей была “Поэтика” в семи книгах Скалигера. Следуя Аристотелю, он пишет: Историк “прямо заявляет, что он достоверно повествует о действительных событиях, и ведёт рассказ просто”, Поэт же “соединяет с истинными событиями вымышленные или в вымышленных событиях подражает истинным...”. Его повествование “называется Поэзией потому, что он рассказывает о событиях не только прошедших, но и о тех, которые не происходили, представляя их так, как если бы они происходили или как они могли бы или должны были произойти. Поэтому Поэзия целиком представляет собою подражание, но это лишь средство для достижения главной, конечной цели — учить, доставляя удовольствие”, и рассказывая о чём-либо, поэт “делает всё это с одной и той же целью — чтобы учить!” И повторяет: “...цель поэта — учить, доставляя удовольствие”. Обратившись к жанру комедии, подтверждая подражательно-вымышленный характер её содержания как “поэтического произведения”, подчёркивает: “...в ней всё придумано, и вся материя целиком вымышленная”12.
Из “Искусства поэзии” Аристотеля, как видим, в “Поэтику” Скалигера без каких-либо изменений переходят понятия о том, что такое поэзия, её сущность (вымысел), подражательный характер, назначение. От Горация Скалигер, как и все другие составители “Поэтик”, берёт положение о том, что поэзия должна не только “учить”, но “доставлять удовольствие”, “приносить, — считал Гораций, — или пользу, или наслаждение, или же говорить то, что сразу и приятно, и полезно в жизни”13.
Комментируя в 1570 году “Искусство поэзии” Аристотеля, Л.Кастельветро, обратив внимание на неопределённость у Аристотеля адресата поэзии, заметил, что “поэзия призвана услаждать и развлекать и только, причём услаждать и развлекать души невежественной толпы и простого народа”, что она “рождена для развлечения и услаждения простого народа... неотёсанного люда”, а не для “наставления людей искушённых...”14.
В Европе последней “латинской поэтикой” была “Поэтика” (De arte poetica) в трёх книгах, составленная Феофаном Прокоповичем, курс которой он читал в Киево-Могилянской академии в 1704—1705 годах. Он также отметил “великую пользу” поэзии, которая “обильно проистекает от неё на благо людей”, её “поучительное” назначение. “Из произведений поэтов, — пишет Феофан, — мы познаём и гражданский, и военный образ жизни. Гомер, описывая скитания и битвы Улисса, и Вергилий — плавания и войны Энея, прекрасно наставляют и гражданина, и воина, как жить на родине и на чужбине... Ведь поэзия есть искусство изображать человеческие действия... для назидания в жизни”.
Особое внимание Феофан уделяет “поэтическому вымыслу” как “необходимому условию, “создающему поэта... Первое, что преимущественно требуется во всяком поэтическом произведении, — подчёркивает он, — это вымысел или подражание... Ведь подражание является душой поэзии... Ведь выдумывать или подражать — означает подражать той вещи, снимок или подобие которой изображается. Отсюда, — отмечает Феофан, — и образ именуется изображением”15.
Составители “латинских поэтик” и комментаторы “Поэтики” Аристотеля, благодаря “наступившему благополучно христианству”, выражаясь словами нашего первого академика-филолога, поэта, теоретика и историка “стихотворства”, критика, переводчика В.К.Тредиаковского, внесли определённые коррективы в решение вопроса о происхождении “поэзии” и вообще искусства. Аристотель называет две “естественные”, земные тому “причины”, свойственные “людям с детства”: “подражание” и “удовольствие” при “созерцании” изображённого. Теперь считают, что “причин” для возникновения “поэзии” и искусств не было и искать их не надо: они от “щедрот Божьих”, “Божий дар” человеку, “милость Божья”. А что касается их сути, то “большинство искусств есть не что иное, как подражание”16 тому, что создано Богом.
5
Наряду с возрождённым творчеством “по правилам”, которые учили стихами “создавать то, что называлось поэзией”, (и оно было преобладающим, рождая новых писателей-стихотворцев), всё б’ольшую популярность приобретают рассказы (повествования) о происходящих и прошедших событиях, созданные не “по правилам”, не в стихах, а в прозе. Здесь, начиная с середины XVI века, тон задаёт роман — плутовской, авантюрный, бытовой, любовный идр. Разрабатываются и соответствующие ему “правила”.
В 1554 году Дж. Чинцио пишет трактат “Об искусстве сочинения романов”. В 1666 году появляется “Трактат о возникновении романов” П.-Д.Юэ, с достаточно развёрнутой теорией романа. “...То, что мы называем собственно романами, — пишет он, — это вымышленные любовные истории, искусно написанные прозой для удовольствия и назидания читателей”17.
Возникает ситуация, когда одновременно существуют произведения, созданные по разным “правилам”. Не сдаёт своих позиций и творчество, основанное на положениях “латинских поэтик”, получая дополнительную теоретическую поддержку. В Англии в 1595 году появляется “Защита поэзии” Ф.Сидни, в Германии выходит “Книга о немецкой поэзии” (1624) М.Опица, во Франции в 1674 году — пространное “Поэтическое искусство” Н.Буало не может не отметить популярный в то время роман, но отзывается о нём уничижительно, выводя за пределы поэзии: “лёгкий”, “мелкие герои”, неразлучный с “несообразностями”18.
С одинаковой целью — “учить” (“поучать”, “назидать”) и “развлекать” (“услаждать”, “доставлять удовольствие”), — но по разным “правилам”, создаются произведения, количество которых из года в год растёт. Сменилось представление о границах “искусства вымысла”, “подражаний словом”. Общее число произведений этого “искусства” заметно увеличилось за счёт прозы. Такое явление требовало осмысления, осознания и определения. Что в конце концов и происходит.
Ступенью его познания становится понятие, получившее однозначное, конкретное терминологическое обозначение литература. Оно состояло из двух слов: литера — латинское “буква”, так как “подражания словом” оформлялись (записывались, фиксировались) буквами (литерами), и тур — французское “круг танца”, восходящее к латинскому “круглить”, так как собрание всех произведений представляло собою своеобразный, замкнутый “круг” определённого вида словесности.
Понятие “литература”, само слово, возникло, как наименование того, что всё написанное стихами и прозою, какую бы страну ни взять, составляет совокупность произведений, единых по своей природе “подражаний словом”, оформленных (записанных) исключительно латинскими буквами (литерами).
Понятие оказалось очень удачным. Своими границами и объёмом оно охватывало всё, написанное стихами и прозою (буквами, литерами): и то, что, по словам Скалигера, называли “поэзией”, и то, что являлось повествованиями, называемыми романами. Кто впервые применил это понятие к “подражаниям словом”, когда и где, в какой стране — пока неизвестно. Это предмет специального исследования. Для нас важно то, что ещё в XVIII веке оно стало общепринятым: во Франции — litterature, в Англии — literature, в Германии — literatur. В России слово “литература” встречается в 1786 году у Карамзина.
Косвенным свидетельством того, что понятие “литература” появилось во Франции, может служить французское написание этого слова с двумя буквами “t” — как калька с латинского littera. В английском и немецком оно пишется с одной буквой “t”. Вторая практически не нужна, она лишняя, в то время как при прямом заимствовании с латинского она была неизбежна.
Понятие “литература” оказалось удачным ещё и потому, что открывало возможность говорить о национальном характере произведений, формы и содержание которых не отвечали “правилам”, по которым, как писал Скалигер, “создавалось” то, что называлось “поэзией”, и создавалось с установкой на чёткое, определённое, однозначное жанровое содержание и стихотворное изображение национально обезличенных (библейских, мифических, вневременных) событий и героев (персонажей), которым предписывалось в обязательном порядке вести себя так, как и положено людям “хорошим”, “дурным” и “обыкновенным” вообще, независимо от особенностей жизни и поведения народов, которые они представляли. Всё национальное, как правило, получало отражение в прозе, в созданной не по “правилам” “Поэтики”.
С понятием “литература” связано и формирование понятия “национальная литература” — совокупности произведений, созданных и создаваемых писателями отдельно взятой страны и получивших соответственно название по имени этой страны или языку, на котором создавались произведения: английская, немецкая, русская, французская и т.д.
Почти сразу же встал вопрос, как быть с сочинениями по истории, богословию, медицине, географии идр. областям знания, которые также имели буквенное воплощение. Это тоже литература, но не “подражания словом” событиям и людям. И для выделения “подражаний словом” во Франции появляется понятие “belles-lettres”, чему был посвящён “Cours de belles-lettres ou Principes de la litterature” Ш.Баттё, увидевший свет в 1758 году.
“Belles-lettres” — буквально “изящная буквенность” или “изящная словесность”, так как слова изображались буквами, или “изящная литература” как “красивое” изображение (описание) событий, людей и их поведения словами. В последнем значении понятие belles-lettres будет заимствовано из французского англичанами и войдёт как калька в английский язык, выступая ещё одним косвенным свидетельством французского происхождения понятия “литература”.
Главным “принципом литературы” Баттё считает “подражание изящной природе”, остальные распределены им по родам (sortes) поэзии — составным частям литературы: повествовательная (narrative) или рассказывающая (r’ecit) поэзия, зрелищная, театральная (spectacle) или драматическая (dramatique) поэзия, лирическая (lirique) и дидактическая (didactique)19.
В основу “принципов литературы”, её теории им были естественно положены “латинские поэтики” с чёткими “правилами” создания произведений в стихотворной форме, признанных теперь, наряду с прозаическими, составной частью литературы. При этом роман и другие сочинения в прозе без особого труда были отнесены к эпическому роду, который стали именовать и “повествовательным”. Трагедии, комедии, сатиры уже давно писались как стихами, так и прозою. Поэтому создавать какую-то особую теорию литературы никакой необходимости не было: “латинские поэтики”, восходящие к “Поэтике” Аристотеля, целиком вошли в теорию литературы со своей стройной системой поэтических родов и видов, которые со временем стали называть “литературными”.
Таким образом, “Курс” Баттё по сути был “латинской поэтикой”, выступавшей уже в качестве “теории литературы”, и в то же время первой “Теорией литературы”, включившей в себя без каких-либо серьёзных изменений существовавшую “латинскую поэтику”. Впоследствии это дало основание сохранить за “стихотворчеством” — объектом “латинских поэтик” — имя “поэзия” как самостоятельной наряду с “прозою” части совокупности произведений “изящной литературы”.
Традиция называть и античную поэзию “литературой” восходит к Ж.-Ф.Лагарпу, который в своём “Лицее” — курсе древней и новой литературы (litterature ancienne et modern) — отнёс её к древней, старинной литературе.
Вместе с “латинскими “поэтиками” в теорию литературы вошло всё, что говорил Аристотель о происхождении, природе, сущности и назначении поэзии, и было как действительно отвечавшее природе, сущности и назначении этого вида творчества закреплено в “латинских поэтиках” и теперь уж непосредственно и естественно относилось к литературе, которая была внучкой античной поэзии и дочерью возрожденческой поэзии и прозы, унаследовав все их родовые черты и свойства как “подражания словом”.
Что касается понятия “художественная литература” — оно не ступень познания какого-то особого явления, а просто перевод с французского словосочетания belles-lettres. В начале XIX века его у нас перевели как “изящная словесность”, в XX веке — как “художественная литература” (о чём говорилось выше). Понятие “поэзия” сменилось понятием “литература”, но сущность этого “искусства” — “подражание словом” — осталась неизменной. Со временем расширились понятия о функциях поэзии и наследовавшей ей литературы, а всё, что было отмечено в “Поэтике” Аристотеля, основанного на “подражании словом”, оставалось и остаётся в силе. Соответствует ему и понятие “художественная литература”.
6
Понятие “художественная литература”, как отмечалось выше, появилось у нас в 1930-е годы, в процессе подготовки и составления “Литературной энциклопедии”. “Художественный” в значении “образный”, “изображающий действительность в образах”, зафиксировано в “Толковом словаре русского языка” Д.Н.Ушакова. Там же подчёркивалось: “художественный — отвечающий требованию искусства: эстетики”20. Что это за “требование”, не говорилось. В дальнейшем это слово заменялось другими, также ничего не говорящими и не проясняющими.
“Художественность” — это:
· “...специфическое качество произведений искусства, форма прекрасного в искусстве, высший вид эстетического” (Словарь литературоведческих терминов, 1974);
· “...сложный комплекс внутренних (структурных) свойств, определяющих принадлежность плодов творческого труда к сфере искусства” (Краткая литературная энциклопедия, 1975);
· “...сложное сочетание качеств, определяющих принадлежность плодов творчества труда к области искусства. Для художественности существен признак завершённости и адекватной воплощённости творческого замысла, “артистизм...” (Литературный энциклопедический словарь, 1987); То же дословно (Литературная энциклопедия терминов и понятий, 2001);
· “...специфическая особенность искусства как формы эстетического, образного познания... и отражения мира... мера совершенства произведений искусства” (Шилин В.В. “Словарь литературоведческих терминов”, 2019).
И ни слова о том, что же это за “качества”, “свойства”, “форма прекрасного в искусстве”, “особенность как формы эстетического, образного познания и отражения жизни”. Но чтобы иметь хоть какое-то представление о том, что такое “художественность”, сделать понятие о ней (да простится мне тавтология) понятным, нужно было бы определить хотя бы одно из её “качеств” или “свойств”, “особенностей”. Однако ничего, кроме того, что “художественность” — это лишь “признак завершённости”, “адекватной воплощённости творческого замысла”, “артистизма” и “мера совершенства” произведений искусства при толковании этого слова нет. Причём именно “художественность” с не известными никому “качествами”, “свойствами”, “особенностями” и “формами” считают показателем принадлежности произведений — “плодов творческого труда” — к сфере (области) искусства, называя эту сферу (область) “художественной”, которая состоит из нескольких видов “творческого труда”-искусств: “искусства слова” (литература); “искусства изображения” (живопись), “искусства звуков” (музыка), “зрелищных искусств” (театр, игры, спорт и т.д.) и “искусства вещей” (архитектура, прикладное искусство)21.
Чувствуя, что у этих “видов” есть что-то общее, объективно существующее и объединяющее их в пределах одной сферы (области действительности), но не зная, что это такое, что собою на самом деле это общее представляет, как его выявить и определить, назвали это вполне реальное, но неведомое общее “художественностью”.
Что же это “общее” собою представляет? Обратимся снова к “Поэтике” Аристотеля, где находится прямой, конкретный, однозначный ответ на этот вопрос.
Общим для всех “изобразительных искусств”, к которым относится и поэзия (литература), было подражание явлениям действительности соответствующими средствами — словом, красками, звуками, движениями — и основанный на принципе подражания вымысел. Поэзия, живопись, музыка, танцы — это искусства вымысла, подражания действительности, реально “случившимся событиям” и “действующим лицам”; “...вымысел или подражание, — как отметил ещё Феофан Прокопович, — ...является душой поэзии (anima poesios)... Ведь выдумывать или подражать — означает подражать той вещи, снимок или подобие которой изображается”22.
Именно выдуманное, придуманное писателями в подражание существовавшему или существующему является первым признаком, качеством, свойством, говорящим о принадлежности литературы к области (сфере) “изобразительных искусств”. “Вымышленное” писателями, живописцами, композиторами, хореографами и является тем, что назвали и продолжают называть “художественностью” и что делает “плоды творческого труда” принадлежностью искусств. И по-иному “вымышленное” назвать было невозможно. Согласно “Словарю живого великорусского языка” В.И.Даля, “художество” в народном представлении — это не только “изящное”, “искусное”, “мастерски” сделанное, но ещё и своеобразная “выходка”, “поступок”, “необычное”, из ряда вон выходящее, даже “дурное”, что встречается и в “плодах творческого труда”...
Вымысел является сущностью того, что сегодня называют “художественностью”, что отличает “изобразительные искусства” от науки, а творчество писателей, художников (живописцев), композиторов и танцоров от творчества людей в сферах (областях) научной деятельности, научного творчества.
Спустя два тысячелетия после появления “Поэтики” Аристотеля составители “латинских поэтик” такой “подражательный” событиям, людям и их делам “вымысел”, в том числе и “домысливание” при изображении “действительно случившихся”, назовут поэтическим вымыслом, Вымышленное не значит, что всё придуманное, вымышленное — “художественно”: много “вымыслов” дурацких и глупых, но “художественное” всегда вымышленное, в подражание действительности.
7
С понятием о “художественности” напрямую связано понятие “художественный образ” — главное качество “художественных произведений”, которые целиком состоят из образов. Как его определяли и продолжают определять?
“Художественный образ” — это:
· “Образом мы называем ту своеобразную форму отражения жизни, которая присуща искусству как особой идеологии, “художественно осваивающей” мир (Маркс)” (Литературная энциклопедия. 1934. Т. 8. Стлб. 175);
· “...основная особенность искусства и, в частности, художественной литературы как особой формы отражения жизни, т.е. познания жизни и воздействия на неё” (Л.Тимофеев и Н.Венгеров. Краткий словарь литературоведческих терминов, 1952);
· “...всеобщая категория художественного творчества, специфические для него способ и форма освоения жизни” (Краткая литературная энциклопедия. 1968. Т. 5);
· “...форма отражения действительности искусством... одно из средств познания и изменения мира...” (Словарь литературоведческих терминов, 1974);
· “...присущая искусству форма воспроизведения, толкования и освоения жизни...” (Литературная энциклопедия терминов и понятий, 2001);
· “...отражение с помощью слова человеческих характеров, событий, явлений... (Шилин В.В.Словарь литературоведческих терминов, 2019).
Если при определении “художественности” исходили из ощущения, что у всех видов “изобразительных искусств” есть что-то общее, какие-то присущие только им “качество” и “свойства”, которые так и не смогли выявить, то, определяя “художественный образ”, уже исходили из положения о том, что искусство — отражение действительности в “художественных образах”, откуда и его определение как особой “формы отражения жизни”, её “освоение”, “воспроизведение”, “познание” и т.д., и т.п.
Всё это так, но с одной оговоркой — отражение действительности не прямое, непосредственное, зеркальное, а опосредованное, в виде подражания ей. Подражание — это тоже отражение.
Надо заметить, что проблема “художественности”, “художественного образа” — искусствоведческая, а теоретико-литературная она постольку, поскольку “художественная литература” принадлежит к “изобразительным искусствам”. Проблема “образа” как таковая — вообще мировоззренческая. Образы — необходимая составляющая часть нашей жизни. Они ступени познания конкретных объектов (чего-либо или кого-либо), отражённых сознанием в виде изображения этих объектов придуманных, выдуманных, не существующих в действительности, результат подражания чему-то в ней и кому-то, “художественные образы” — образы “выдуманные”. Как они возникли? Обратимся опять к Аристотелю.
“Изобразительные искусства” — умение изображать жизнь людей и окружающую их действительность — возникли как инструменты, необходимые для воспитания и “научения” (“поучения”) людей “с детства”. Возникли и стали формироваться, когда люди осознали, что “с детства” подражают не только импровизациям увиденного и услышанного непосредственно вживую, в лицах, но и опосредованно, изображённому словом, красками, звуками, движениями “плясунов”. Изображённое словом, красками, звуками, движениями “плясунов” оказалось действенным, эффективным пособием в процессе (деле) воспитания и “научения” (“поучения”) людей “с детства”. Оно же давало возможность “рассуждать” и о том, что изображено, и о том, “подражанием” чему или кому стало изображённое и как оно изображено (295). При этом “созерцания глазами и ушами изображённого были не только полезны, — “созерцая”, люди “приобретали познания”, а увиденное и услышанное ими ещё и “доставляло удовольствие”.
Что же люди “созерцали” для “познания” и “удовольствия”? Что предлагали их вниманию, глазам и ушам поэты, живописцы, музыканты, “плясуны” и, прежде всего, поэты и живописцы? Примеры “или хороших, или дурных людей”, “или лучше нас, или хуже, или как мы”.
Что же, по сути, представляли собой примеры “лучших”, “худших” (“дурных”) или “таких, как мы”, обычных, обыкновенных людей, изображённых поэтами и живописцами? Образцытакого типа людей, их поведения, действий, поступков, “прекрасных дел” одних и “дурных дел” других (295) создавались с одной целью — “поучать” тому, как надо, как не надо и как можно и нужно жить, что отметили ещё в XVI веке. Поэзия, пишет Л.Кастельветро, “предлагает образец, которому надлежит следовать”23. Составители “латинских поэтик” называли такие образцы образами (imago), то есть изображениями, доступными для “созерцания”. “Отсюда, — пишет Феофан Прокопович, — образом назвали изображение (imago effigies dicitur)24.
Образ — это то, что изображено, что можно “созерцать” либо непосредственно, либо опосредовано внутренним взором. В русском языке это подтверждается и этимологически: изображение – образец – образ.
“Художественные образы” — это всё, что изображено в произведениях, основанных на подражании действительности, потому и называемых “художественными” (вымышленными).
Образы — важнейшая, необходимая. неотъемлемая, даже неизбежная составляющая любого творчества. И не только писателей, живописцев, композиторов, хореографов, но и деятелей науки, исследователей, изобретателей. Эти образы также “вымышлены”, придуманы, но разные по происхождению, назначению и функциям, и далеко не всегда, подобно “художественным”, являются подражанием чему-то или кому-то; это предмет особого разговора.
8
Но есть ещё совокупность несметного количества произведений, в содержании которых нет никаких придуманных и выдуманных “образов”. Это “стихи на разные случаи”, как удачно назвал собрание своих стихотворений В.К.Тредиаковский, это стихи, написанные по самому разному поводу или вообще без какого-либо повода, просто как результат наблюдений и размышлений, а также переживаний, чувств, эмоций.
Сегодня все “плоды творческого труда” поэтов и прозаиков называют “художественной литературой”, но “стихи на разные случаи” под это понятие не подходят. Это лирика, особая лирическая литература, которая не является “художественной”. У “художественных” и “лирических” произведений разные источники вдохновения и цели. Произведения “художественной литературы” — подражание “случившимся событиям”, действиям и поведению людей, “лирической” — тоже “подражание”, но чувствам и переживаниям, вызванным также “случившимися событиями”, действиями и поведением людей, в том числе и их выражение как способа “подражания”.
Призвание, цель “художественных произведений” — “научать” читателей жить, действовать, вести себя и рассуждать о жизни на примерах поведения “хороших”, “дурных” и обычных” людей, то есть воспитывать человека нравственного, отвечающего за свои действия и поступки, на примерах (деяниях) и поведении “лучших людей” (как надо себя вести), “худших”, “дурных” (как не надо себя вести) и “обычных” (как можно себя вести).
Назначение, цель “лирических произведений” — вызывать у читателей (зрителей, слушателей) соответствующую, аналогичную позитивную или негативную, одобрительную или просто сочувствующую эмоциональную реакцию на выраженные чувства и переживания, тем самым обогащая их внутренний мир, духовную составляющую их жизни, способствуя ориентации среди добра и зла в окружающей их действительности.
Обращение к Аристотелю, стремление выяснить, откуда взялось слово “литература”, понять, что такое “художественность”, “художественная литература”, “художественный образ”, позволило определить своеобразие литературы как совокупности двух её составляющих — произведений “художественной” и “лирической” литературы” (лирики). Ещё необходимо разобраться в том, справедливо ли, и если справедливо, то насколько, утверждение, что литература “есть искусство мышления в образах”, что представляют собою “лирические образы”, роды и виды “лирической” и “художественной” литературы, а также всё-таки зачем творческой деятельности писателей и критиков, а не вообще человечеству нужны и даже необходимы теория и история литературы.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Ломоносов М.В. Сочинения. М.-Л., 1961. С. 277.
2 Там же. С. 279.
3 См.: Краткая литературная энциклопедия. М., 1967. Т. 4. Стлб. 212.
4 Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. М., 1991. Т. 4. С. 569.
5 Литературная энциклопедия. М., 1932. Т. 6. Стлб. 402.
6 Овсяннико-Куликовский Д.Н. Теория поэзии и прозы. Пг, 1917. С. 8.
7 Литературная энциклопедия. М., 1934. Т. 8. Стлб. 175.
8 Ушаков Д.Н. Толковый словарь русского языка. М., 1938. Т. 2; М., 1940. Т. 4.
9 Литературная энциклопедия терминов и понятий. М., 2001. Стлб. 453.
10 Аристотель. Политика. Поэтика: перевод М.Л. Гаспарова. М., 2002. С. 294. Далее ссылки на это издание в тексте с указанием страницы.
11 Литературные манифесты западноевропейских классицистов. М., 1980. С. 53.
12 Там же. С. 52, 70.
13 Очерки истории римской литературной критики. М., 1963. С. 100.
14 Литературные манифесты... С. 83.
15 Феофан Прокопович. Сочинения. М.-Л., 1961. С. 344, 346.
16 Литературные манифесты... С. 68.
17 Там же. С. 412.
18 Буало Н. Поэтическое искусство. М., 1957. С. 81.
19 Баттё Шарль. Course de belles-lettres ou principes de la litterature. Paris, 1758. V. 1. P. 213.
20 Ушаков Н.Д. Толковый словарь... Т. 4.
21 Краткая литературная энциклопедия. Т. 4. Стлб. 229.
22 Феофан Прокопович. Сочинения. С. 346.
23 Литературные манифесты... С. 88.
24 Феофан Прокопович. Сочинения. С. 237, 346.
АЛЕКСАНДР КУРИЛОВ НАШ СОВРЕМЕННИК № 8 2024
Направление
Критика
Автор публикации
АЛЕКСАНДР КУРИЛОВ
Описание
Нужна консультация?
Наши специалисты ответят на любой интересующий вопрос
Задать вопрос