ДЕНИС БАЛИН НАШ СОВРЕМЕННИК № 12 2024

ПУШКИНСКИЙ СЕЗОН


РЕКА

1

Говорил реке и сжимал в ладони:
“Ты откуда, река? Кто в тебе утонет?”
Говорил реке: “Не молчи, река”.
Но текла река, что в строфе строка.

И я плыл по ней от истока к устью,
Говорил реке: “Отчего так пусто?
У каких берегов остановишь бег?”
Но молчала река и глотала снег.

2

Опускаю руку в прохладную и тёмную
рeку. Осень осыпается ежеминутно.
Говорю течению пресному: “Пойдем на юг
и устроимся работать на торговое судно,
потеряемся между морями и океанами,
полными невиданных рыбин и пиратов,
где бинтуется небо белыми тканями
облаков, оцарапанное ранним закатом,
где с тобой на вахте следим за датчиком
горизонта, охраняем рулевую рубку…”
Яблоки падают на головы дачников,
яблони мнут пожелтевшие юбки;
мрачно; гуляя по улице-комнате,
можешь не встретить уже кого-то.
И молчит река, а в ней, словно в омуте,
крутятся звезды в космических водоворотах.

3

Мутные воды реки, где учился плавать.
Солнечные лучи рассыпаются на
поверхности, словно крошки со слойки-булки
в кружке крепкого чая. Смотрю
в торфяное болото с надеждой обнаружить
в нём своё отражение. Воду качает от ветра.
Кладбище мангалов на берегу, вдоль которого
стволы деревьев при Романовых сплавляли
для строительства Петербурга. Говорю
с рекой медленной речью, а рыбы молчат и
плывут по течению к стремительной Неве.
Запах шашлыков. Женские голоса. Митя
выпил лишнего и смело ныряет в реку, где много
утонуло людей, умевших плавать.

* * *
Нырнув в Балтийское море,
в объятия мутной воды,
забыл про всякое горе,
и всякой не стало беды.
Не стало ни левых, ни правых,
не стало друзей и врагов,
не стало позора и славы,
ни умных, ни дураков.
Забыл о стихах и поэмах,
руками хватаясь за ил,
забыл о счетах и проблемах,
но лишь о тебе не забыл.
Всплывая с глубин обратно,
на свет, что со мною жесток,
где волны рифмуются складно
и море, как мятый платок,
хотелось мне сделаться рыбой
и жабрами пить кислород,
на дно опуститься либо
уплыть до южных широт.
Быть рыбой, наверное, лучше,
чем тело держать на плаву,
но я, рождённый на суше,
до берега вновь доплыву.
Там ты меня ждёшь, волнуясь,
поскольку уплыл за буйки,
и жизнь проходит, рифмуясь,
как две строки.

* * *
Сегодня утром я неспешно шел,
горело небо синим, птицы пели,
черемухи заканчивалось шоу,
заканчивался май в конце недели.

Я шел, и в кириллическую вязь
сплетались буквы, выводя узоры
про жизнь, где бесконечное сейчас,
где любят непростые разговоры.

Как памятник себе, смотрел вперед
на лица улиц в солнечном варенье,
на города беременный живот,
внутри которого моё стихотворенье.

Моё мгновение, мгновение моё!
Я ощущал всю мощь твоих инверсий,
но бабочки-весны короткое житьё
всего на свете было интересней.


ОКТЯБРЬСКИЙ ОТРЫВОК

Осенний парк теперь не при делах:
скамейки опустели ощутимо,
прохожие спешат куда-то мимо,
вороны замерзают на ветвях
и Ленине, скучающем незримо,

фонтан накрыт брезентом. Ждем снег’а,
а с ними неизбежные морозы
(и ты не ожидаешь рифмы “розы”,
но мне эта отсылка дорог’а).
Не радуют погода и прогнозы.

Октябрь сегодня — пушкинский сезон,
листва желтеет, холодно и дымно,
зима близка и негостеприимна,
а день летит как юность или сон,
и мне то цукербергерно, то крымно.