ЕКАТЕРИНА ФЕДОРЧУК НАШ СОВРЕМЕННИК № 4 2025

“НАПИШУ НЕБЕСНУЮ РОССИЮ...”


Мартынова Е. С. Огонь и свет. Стихи. Саратов, 2022.

Новая, шестая по счету, книга стихов Елизаветы Мартыновой “Огонь и свет” — это не сборник поэтических текстов, написанных в последние десять лет, хотя именно так и сказано в аннотации, а история жизни, воплощённая в поэзии.
Это рассказ о зиме и одиночестве, о небесной России и саратовской окраине, о вечном одиночестве души, о любви поэта.
А ещё о смерти поэта, который после всего превращается в цитату, в белое облако, в огонь и свет.
На первой странице стихотворение, которое в концентрированном виде содержит в себе все темы и мотивы новой книги:

Кому любовь свою ни говори,
Слова опять истают до зари,
И снег смотает сумрачную пряжу,
И стаи птиц разрежут небеса,
Послышатся слепые голоса
Из прошлого, с которым я не слажу.

До крови ранит, но не рвётся нить,
И я не прекращаю вас любить,
Ушедших ни на миг не отставляю.
И снится мне окраина небес,
И светлый сад, и тёмно-синий лес,
И дом, в котором ждут и умирают...

О таких стихотворениях принято говорить — “программные” или, сравнивая с классиками, — “с верхнего “до”.
В нём и смертельная разлука, и неумирающая любовь, и нерасторжимая связь земного и небесного, живущих и ушедших. В нём образы России, малой родины, духовной отчизны, слитые воедино — “окраина небес”. Сказано просто, коротко и точно.
Ещё обращает на себя внимание поэтическая интонация: о боли, трагедии, невосполнимой утрате, о тяжести полёта “меж адом жизни и небесным раем” Елизавета Мартынова говорит голосом не успокоенным, но спокойным, преисполненным чувством собственного достоинства.
И нигде прямо не сказано, но разлито между строк стремление во что бы то ни стало сохранить себя, свою память, свою любовь, свою душу, чтобы свет не угас, чтобы огонь — не жёг, а согревал всех нас бесконечной холодной зимой. И здесь больше, чем смысл и слова, помогает гармонизирующая мелодия стихотворения, тёплый, спокойный негромкий голос.
Для того чтобы сохраниться, нужна высокая задача, такая, которое потребует от поэта всех сил, не оставит места для мыслей о поражении.
Такая сверхзадача формулируется во втором стихотворении сборника: “напишу небесную Россию, // горних обитателей её”.
Обещание высокое и задача грандиозная. Но напрасно мы будем искать в стихах Мартыновой прямого, публицистического исполнения этого замысла. Нет его, да и не нужно, потому что “небесная Россия”, она не “где-то” далеко, за облаками, она не “когда-то” давно, в идеализированном прошлом. Она здесь и сейчас находит своё воплощение в душе русского человека — странника, странницы, поэта, женщины, отпускающей обиды на свободу, она в природе, в просодии русской поэзии как явления. В стихах Мартыновой содержится её образ так же, как содержится в капле воды образ мирового океана.

Жить бы как воздух, не чувствуя времени-места.
Но в Филадельфии дождь, мне доподлинно это известно.
Медленный дождь, и совсем не похож он на русский.
Негры на пляже, как будто на вазе этруски.
Свет электрический. Тысяча окон кричащих.
Это обычай дождя — не смотреть на молчащих,
Тех, кто ушёл из подробного мира живого.
Ты умерла. Ты теперь только память и слово.
Но из дождя ты домой навсегда возвратилась.
Снилась весне и шиповнику летнему снилась.
Городу снилась, горам и реке синей-синей
Здесь, на окраине времени, снилась в России.
Жизнь не окончилась. Воздух наполнен тобою.
Время и место — не временное, а родное.
Жители неба, мы все на земле — только гости,
Зёрна дождя, что у Господа пали из горсти.

И совсем не о России вроде бы, реальной или идеальной, а написано стихотворение о далёкой подруге, которая умерла в чужой стране. Но именно здесь яснее всего видна суть явления — вечное возвращение на родину, видно, что Россия — это духовная альтернатива, суть которой в принципиальной инаковости по отношению к любой реальности.
Но самое прекрасное в этом стихотворении — собственно, один маленький интонационный штрих, который поднимает текст над землей — это перенос в шестой строке: “Это обычай дождя — не смотреть на молчащих”... И после этого переноса начинается то самое ускорение мысли, которое провоцируется поэзией.
А потом главное — история любви. Она случается русской зимой, одновременно реалистичной и ирреальной.
Чувствуется очень простая основа: да, познакомились в декабре, да, долго стояли на остановках в ожидании трамвая / троллейбуса, а потом оказалось, что зима как очень русское состояние души и природы лучше всего гармонирует с волшебным чувством пустоты, неприютности, невозможного счастья.

Постоим под снегом неизбежным,
Словно в целом мире мы одни.
Светятся на месте жизни прежней
Нежные высокие огни.

Всех ручьёв и всех деревьев ярче,
Наша ночь горит на пустыре
Чёрным небом и снежинки прячет
На ветру в холодном фонаре.

Это всё, что нам с тобой осталось:
Точка света. Неба синева.
Полчаса до марта — это малость.
Но звезда весенняя жива.

В последней части книги любимый человек умирает, и наступает лето. Как странно, если вдуматься, выстроена эта линия в книге, как не нарочно она получилась. Так бывает, только если в основе текста лежит очень земное, реальное, настоящее переживание, когда стихи написаны не ради стихов, а ради того, чтобы прокричать ещё и ещё раз: я тебя люблю!

Есть я и ты в словесной глубине,
Как в сердце Бога, на одной волне.
Нет прошлого — и будущего нет.
Но есть река и сад, огонь и свет.