КАЛАГЫТГЫН-СКАЗИТЕЛЬ
РАССКАЗЫ
ТИТИНЭ ШЬЁТ МАЛАХАЙ
Ни с чем не сравнить радость от расцветающего солнца по утрам. И только умение женщины смастерить что-то своими руками может быть прекраснее.
Титинэ с малых лет отличалась даром мастерицы. Не было ей и четырёх зим, а она уже вовсю помогала матери и родным в домашних делах, особенно в шитье. Все просто любовались, когда Титинэ бралась за сухожильные нитки и костяную иголку: так приятно было смотреть на девочку за этой непростой работой. Вскоре всё селение узнавало по шву на одежде, что это работа Титинэ. Порой к девочке приходили даже взрослые мужчины и женщины с просьбой смастерить им что-нибудь или починить.
Прошло время. Титинэ стала уже девушкой, ей пора было искать жениха. Так вышло, что мастерица была не просватана с детства, поэтому жениха выбирала она сама вместе со своей семьёй из тех, кто отваживался проделать нелёгкий путь из разных уголков тундры к невесте и затем отрабатывать за неё. Но кто бы к ней ни приходил, Титинэ даже глазком на них не глядела. И чтобы не соблазнять женихов понапрасну, она сшивала на себе одежды так, что и ножом не порежешь. Приходилось удальцам убираться восвояси.
Однажды Титинэ приснился сон, в котором красивый молодой охотник просит её сшить малахай. Говорит, мол некому больше сшить для него тёплую шапку. Загорелась Титинэ радостью и, как проснулась, сразу взялась за работу. Родные, когда увидели, что дочь шьёт кому-то шапку, сразу засуетились, стали говорить ей:
— Что ты делаешь, дочка? Разве ты не знаешь, что шапку шьют по чьей-то голове? Если будешь шить, не зная кому, и шапка эта ни на кого не налезет, то придёт к тебе злой дух Кала. К его-то голове всё подойдёт!
Но девушка не обращала на это внимания и продолжала кроить и шить, пока однажды не случилось то, о чём её предостерегали.
Как-то поздней ночью, когда все родные крепко уснули, Титинэ, которая не могла сомкнуть глаз, услышала вдруг, будто зашумело что-то по крыше землянки. Звук был похож на катящийся по дереву камень. В этот же миг дымовое отверстие, закрытое на ночь, внезапно отворилось, и вниз с грохотом упал странный предмет. Титинэ пригляделась в темноте ночи. А этот предмет быстро покатился сам собой прямо к ней. Волосы Титинэ приподнялись от ужаса, ей хотелось закричать, но она не могла: всё тело её обмякло. Подкатывается к ней голова — злые огромные глаза навыкате, лицо застыло в ужасной гримасе, из уголков рта сочится слюна вперемешку с кровью. Большего кошмара и представить невозможно. Стала голова бормотать что-то невнятное, слов было не разобрать, но Титинэ словно понимала, о чём говорит страшная башка:
— Не послушалась ты родных, стала шапку шить, не зная кому и на чью голову. Померь-ка мне, вдруг подойдёт.
У Титинэ набежали слёзы на глаза. Дрожащими руками девушка взяла заготовку малахая и стала надевать на безобразную голову. От ужаса она даже закрыла глаза, чтобы не видеть, как её руки прикасаются к этому страшилищу. Малахай сел как влитой. Титинэ залилась горькими слезами, лишь всхлипы были слышны в темноте. Тогда голова ей говорит:
— С этих пор ты будешь моей женой. Я буду приходить к тебе по ночам, пока ты не согласишься отправиться со мной в моё жилище.
С этими словами голова собралась укатиться. Но только ужасный дух повернулся к Титинэ затылком, как девушка увидала, что тянется от неё длинный лисий хвост. Недолго думая, она схватила свой кроильный нож и изо всей силы рубанула им прямо по хвосту, да так, что лезвие по самую ручку вошло в земляной пол жилища. Голова с воплем выскочила наружу. Все родные переполошились. Увидели, что дымовой проход открыт, сразу всё поняли. Посмотрели на дочь, а та сидит, крепко сжимая красивый огненно-красный хвост лисы. Оказалось, что всё это проделки лиса-оборотня.
Прошло немного времени. Титинэ уже начала забывать случившееся, и только хранящийся у неё в мешке хвост напоминал о странной ночи. Однажды в похожую ночь лис вернулся за своим хвостом. С грустным видом он подошёл к спальному месту девушки, будто бы вымаливая что-то. Титинэ хитро улыбнулась, размышляя, как ей наказать рыжего проказника. И говорит ему:
— Мне нужны медвежьи уши для шапки! Чтобы охотнику было в ней очень тепло и он слышал всех зверей. Принесешь их, тогда, быть может, верну тебе твой хвост.
Лис молча отправился выполнять приказание. Прошло много дней, и однажды лис вернулся к Титинэ, принеся ей то, о чём она просила. Мастерица очень обрадовалась. Это были огромные медвежьи уши, которые она ловко приладила к заготовке малахая. Теперь это была шапка, точь-в-точь повторяющая форму головы медведя. Лис стал взглядом выпрашивать самую пушистую часть своего тела. Но девушка не торопилась выполнять его просьбу:
— Теперь мне нужен такой мех, который не индевеет на морозе, чтобы охотнику не мешали свисающие с шапки сосульки и снег.
Лис, снова не издав ни звука, исчез во тьме ночи. Прошло ещё сколько-то дней, и он вернулся, волоча за собой шкуру росомахи. Видно было, что выполнять просьбы девушки лису в тягость. Ещё после первой просьбы он вернулся ободранный медведем, сейчас же на нём ярко сияли свежие раны от росомашьих когтей.
Девушка обрадовалась и чуть ли не с визгом приняла драгоценную вещь от лиса. Пришила лёгкой рукой самую густую часть шкурки росомахи к изголовью малахая. Лис уже стал подходить к ней маленькими робкими шажочками в надежде на возвращение своего хвоста, но Титинэ жестом остановила его.
— Теперь мне нужна ягода! Замороженная ягода, чтобы она была всё время твёрдой и никогда не таяла.
Лис, услышав просьбу, обречённо опустил голову... В этот раз его не было особенно долго. Когда же он вернулся, прошлые раны его покрылись рубцами, но всё тело говорило о полном истощении и упадке. Однако и в этот раз лис принёс девушке то, о чём она просила.
Титинэ подпрыгнула от радости. Она посмотрела на горсть ягод, а там была и брусника, и голубика, и шикша, и такая ягода, которой она даже не знала названия. Сколько она ни держала в руках ягодки-бусинки, они не таяли и оставались твёрдыми. Тогда Титинэ нанизала их на нитки и взялась пришивать по кайме шапки, которая была почти готова. Кончив работу, Титинэ вытянула малахай перед собой, чтобы в полной мере налюбоваться своим трудом. Затем отложила малахай в сторону, взяла лисий хвост и подозвала лиса к себе. Сначала неуверенно рыжий проказник стал подходить к девушке. А мастерица, недолго думая, взяла его на руки и, нежно приласкав, посадила к себе на колени. Поглаживая, стала напевать древнюю красивую песню. Лис совсем размяк и даже закрыл от удовольствия глаза. Тогда Титинэ взяла его хвост, который берегла и который поэтому ничуть не утратил своей первоначальной красоты, а даже был ярче, нежели потускневшая от испытаний шкурка самого лиса. Ловкими движениями она приладила хвост на место, да так, словно его и не отрезали вовсе. Лис, удивлённый таким мастерством, с восхищением посмотрел на Титинэ. В её глазах он увидел лишь заботу и любовь. Тут же он вскочил и убежал. Девушка проводила его взглядом, и на её лице замерло выражение радости и грусти одновременно. Так она и не смогла сомкнуть глаз до утра. Весь следующий день она пролежала в постели, не делая ничего, лишь держала в руках красивый малахай и поглаживала его. Сердце девушки охватила тоска. Родные успокаивали её, потом бранили, что тосковать и бездельничать нельзя, но, сжалившись, оставили её в покое. В душе Титинэ уже совсем было отчаялась: так хотелось ей, чтобы охотник из сна пришёл к ней или хотя бы лис, которому она отрубила хвост. В эту ночь от усталости девушка сразу уснула, а когда проснулась, глядь — шапки нет! Как сильно плакала Титинэ! Не сыскать слов, чтобы передать её горечь. От печали она перестала есть и стала иссыхать на глазах, пока однажды не произошло вот что. Как-то днём, когда Титинэ из последних сил пыталась работать (к слову — шить она стала заметно хуже из-за нехватки сил), слышит девушка, что снаружи все засуетились. Потом смотрит Титинэ — мать спускается по лестнице и начинает, не говоря ни слова, готовить еду. Затем услышала Титинэ незнакомые шаги, такие, будто охотник приближается, сильный крепкий мужчина. Сердце девушки задрожало. Свет в землянке засверкал — то спускался гость. Смотрит на него Титинэ — вот ноги показались, вот кухлянка... А когда увидела девушка лицо охотника, так и приросла к месту, где сидела: мало того, что это был тот самый охотник из её сна, так ещё и в её малахае. Подошёл к ней парень, красивый, сильный, и обнял крепко, словно знал её давным-давно. Потом поведал ей свою историю про то, как однажды предрёк ему шаман, что будет он женихом искусницы-мастерицы, да такой, что может малахай из медвежьих ушей сшить, из шкуры росомахи и ягод, что не тают. Не поверил юноша таким словам и пошёл искать невесту в ближайшее селение, да так и не дошёл, потерялся в пурге, замёрз совсем. Думал уже, что умрёт, как вдруг увидел того шамана. Подошёл к нему старик и предложил спасение, но с условием, что парень наденет лисью шкуру, сходит в самое дальнее селение и напугает непослушную, строптивую девушку, и вернёт шкуру целой и невредимой. Согласился охотник, оделся лисом и отправился в дальний путь. В том селении он превратился в голову, подражая чертям-калау, и вошёл в землянку. Как оказалось, была та землянка жилищем семьи Титинэ. Полюбил он девушку сразу, но так как отрезала она ему лисий хвост, не мог он вернуться к шаману, чтобы превратиться обратно в юношу. Пришлось ему выполнять все наказы Титинэ. В конце рассказа у обоих глаза были уже совсем мокрые от слёз. Так радовалась девушка, что не могла даже говорить. Вернул юноша свой облик и, получив красивый малахай, исполнил пророчество, данное шаманом: женился на девушке, что и медвежьи уши, и росомаху, и ягоды замороженные сшить может вместе.
Так по сей день и шьют коряки свои шапки — уши по форме, как медвежьи, опушка из росомашьей шерсти, не индевеет совсем, а украшены такие шапки ягодами, которые никогда не тают и остаются твёрдыми — такие ягоды бисером называются.
КАЛАГЫТГЫН-СКАЗИТЕЛЬ
Нарты, запряжённые парой быстрых оленей, мчались по сияющему насту. В них пригорюнился парень, несостоявшийся жених — отработка за невесту окончилась неудачей. А звали его Мыяйгын — “Удача”! Молодой человек негодовал: “Как так?! Имя дали Удача, а совсем не везет мне!”
Много времени потерял Мыяйгын, пока служил у родителей невесты, и всё без толку. Теперь он держал путь домой, удручённый и хмурый. Вдруг откуда ни возьмись посреди белизны тундры появился человек. Смотрит Мыяйгын: старик идёт, без шапки, седой совсем. Хотел было проехать мимо, но дедушка глянул на него, и Мыяйгын даже собак остановил — настолько его поразили глаза путника. То были снежные озёра, на которых едва твердел прибрежный лёд, — глубокие, тёмные и таинственные. И лицо старика показалось парню приятным и по-хорошему загадочным. Мыяйгын взглядом предложил путнику сесть в нарты. Дед без слов послушался, и они уже вдвоём держали путь в стойбище, где проживал неудачник.
Когда упряжка прибыла в селение, родные жениха выбежали встречать его. А остальные жители выглядывали из своих яранг: им было интересно кто же там приехал. Когда родители увидели, что вместо невесты паренёк привёз какого-то старика, волна еле заметной досады прокатилась по их лицам. Все молча вошли в ярангу и стали усаживаться. Женщины подавали пищу. Старик ни на кого не обращал внимания, а лишь лакомился от души, будто не ел две-три недели. Мыяйгын с нескрываемым любопытством рассматривал гостя. Когда закончили есть, молодой человек, наконец, спросил его, кто он и откуда. Старик возвёл очи горе, отчего они стали казаться бездонными.
— Моё имя Калагытгын. Я сказочник. Живу, где придётся, и ем, что дадут!
При этих словах все, кто был в яранге, встрепенулись. Отец Мыяйгына дёрнул сына за ворот кухлянки, оттащил в сторону.
— Ты зачем его привёл? — сурово зашептал он. — Этот человек слоняется по всей тундре и появляется ниоткуда. Говорят, после его сказок страшные вещи происходят!
Мыяйгын выслушал отца, но подумал, что ничего страшного не будет. Более того, узнав, кто этот старик, он ещё сильнее заинтересовался, что же у него за сказки такие. И сделал всё, чтобы оставить деда у себя.
Время шло. Калагытгын гостил в семье Мыяйгына уже два дня, а сказок от него всё не было. Семья юноши уже начала успокаиваться, думая, что так даже лучше: побудет ещё немного и уйдёт своей дорогой. Но терпение Мыяйгына подходило к концу. История с неудачной женитьбой лежала грузом на сердце юноши, в нём кипело негодование и злоба. На исходе третьего дня родные Мыяйгына перестали беспокоиться. Однако сам парень, казалось, вот-вот треснет от любопытства, словно сырая ветка, брошенная в огонь. К ночи он не выдержал и громким голосом сказал:
— Ты сказитель, так почему же мы до сих пор ни одной сказки от тебя не услышали?
Родные юноши аж ахнули, и не столько от неожиданности, сколько от испуга, что мальчишка возвысил голос на старшего. А Калагытгын, почесав свою старую шею, вдруг вытянул из рукава щепотку собачьей шерсти и дунул на неё что есть мочи. Мыяйгын только и успел заметить, как пучок шерсти вырос до огромных размеров, подхватил его и взлетел через дымовое отверстие высоко в небо. Полетели они среди облаков, Мыяйгын от испуга даже закричать не мог. Потом опомнился, присмотрелся, а он уже мчится во весь дух на собачьей упряжке. Снежные волны летят из-под полозьев нарт, ветер бьёт в лицо. Внезапно собаки резко затормозили, вздыбили шерсть, заскулили жалобно. И видит Мыяйгын: несётся на них огромная туша — медведь. Такой большой, что может гору одной лапой снести. У Мыяйгына свело от страха челюсть. Повернул он упряжку в другую сторону, стал на собак кричать, но те встали как вкопанные. И вдруг прямо на его глазах обратно в клубки шерсти превратились. Оторопел молодой человек, хотел было бежать, но медведь уже совсем близко. Стал Мыяйгын свой нож искать — нет ножа! Да и поможет разве какой-то маленький нож против такого огромного зверя! Земля тряслась от его тяжеленных шагов, казалось, ещё немного — и она перевернётся, как медный котёл. Рядом с юношей ударила оземь лапа медведя, и от этого кругом поднялся снежный туман. Мыяйгын закрыл глаза. Но когда туман рассеялся, медведя рядом не оказалось, лишь крепкий мужчина вышел из пелены.
— Я смотрю, ты попал в большую беду. Хочет старый Калагытгын обмануть тебя. А я помогу, — на этих словах человек достал медвежью шкуру и передал юноше. — Побываешь ты у трёх девушек — это дочери Калагытгына. Когда будешь у них гостить, то каждую попроси сесть рядом с тобой на шкуру — они откажутся. И вот тогда потребуй, чтобы тебя отвели к четвёртой, и когда она сядет с тобой на шкуру — ты вернёшься домой.
Мыяйгын, не проронив ни слова, принял дар. Тут же человек исчез. Собачья шерсть снова превратилась в собак. Они повернулись и уставились на парня, словно ждали только его. Стоило бухнуться Мыяйгыну на нарты, как собаки рванули вперёд. Глядит юноша: подъезжают они к большой яранге. Вошёл он туда. Внутри тепло, всё на своих местах, шкуры, покрывающие ярангу, почти новые. Гостя вышла встречать молодая девушка. Увидел её Мыяйгын и обомлел — до того красивой оказалась хозяйка. Круглые щёки, волосы чёрные и блестящие, словно ягода шикша после дождя. Вмиг позабыл Мыяйгын про свои злоключения. Сел у очага, глаз от девушки оторвать не может. Стала кормить девушка гостя отменными яствами. Когда закончили есть, предложила хозяйка юноше сесть рядом с ней. Только хотел сделать так Мыяйгын, как вдруг вспомнил про наставления человека-медведя. Достал шкуру, расстелил её и предложил девушке место рядом. Та, увидав медвежью шерсть, испугалась, отпрянула от гостя и наотрез отказалась. Потом быстро потушила очаг, давая гостю понять, что ему пора уходить. Раздосадованный Мыяйгын вышел на улицу. Оглянулся назад, а вместо яранги — куст кедрача на ветру дрожит.
Снова появилась перед ним собачья упряжка, сел в неё юноша, и понеслись собаки дальше. Много прошло времени, и видит парень: перед ним яранга больше предыдущей. Шкуры новые, и так хорошо сшиты, словно нет шва вовсе. Заглянул он туда. Внутри тепло и очень вкусно пахнет: “Совсем как дома!” — подумал Мыяйгын. Вышла к нему девушка ещё краше, чем прежняя. На ней красивая расшитая кухлянка, сразу видно, что девушка мастерица. От изумления парень чуть рот не разинул. Мурашки, казалось, пробежали не только по его спине, но и по кухлянке тоже. Он до того остолбенел от красоты, что девушке пришлось за руку вести гостя к очагу. Еда оказалась такой вкусной, что Мыяйгын даже глаза закрыл от удовольствия. После еды предложила красавица сесть рядом с ней. Мыяйгын напрочь позабыл про шкуру. Уже было сел, как вдруг залаяли собаки на улице. Девушка встревожилась: “Ой, наверное, медведь рядом рыщет!” Вспомнил тогда Мыяйгын про шкуру, расстелил на полу и предложил красавице сесть рядом с ним. Но та, увидав медвежью шкуру, отпрыгнула в сторону, глаза её потемнели от страха. И эта девушка показала ему на выход. Делать было нечего, Мыяйгын, потупив взгляд, вышел из яранги. Сел на нарты, оглянулся с печалью, но увидел лишь старую берёзу, одиноко качающуюся на ветру посреди холодной тундры.
Собаки в этот раз бежали вяло, словно устали сильно. Вскоре показалась третья яранга. Мыяйгын был вне себя от такого зрелища: огромная, даже больше тех, что ставят на ярмарках, соединяя несколько яранг в одну; покровы такие, будто их только-только закончили шить — из самых красивых белых шкур, и ни одного шва не видно, словно это одна целая шкура. Зашёл юноша внутрь, а там просторно, тепло. В разных углах яранги поют птицы, целая куча мешков с жиром и ягодами, заготовленными про запас. А в центре девушка. Эта была самой красивой из всех, что он видел, даже представить невозможно, что бывают такие. Глаза чёрные и большие, как у нерпы. Косы длинные, тянутся по полу. Красивая кухлянка, отороченная белым мехом и выкрашенная ольхой так мастерски, будто это цвет самой спелой брусники. Вытер Мыяйгын ладошки о полы кухлянки — так сильно они вспотели от волнения. Сам прошёл к очагу и даже отказался от предложенной еды, предвкушая момент, когда девушка предложит ему сесть рядом с ней. И мысли о медвежьей шкуре не возникло у него. Красавица только рукой повела, приглашая его присесть, а Мыяйгын, не выдержав соблазна, заключил её в свои крепкие объятия и повалил наземь.
Вкусив сладкого, юноша стал понемногу приходить в себя. Открыв же глаза, обнаружил, что сидит посреди тундры, кругом ветер и снег, а в руках сжимает черемшу. И слышит он голос старика Калагытгына:
— Вот и свершилось то, чего я ждал. Теперь ты и моя дочь-черемшинка — муж и жена. Будете жить здесь до самой смерти.
Осознав свою оплошность, Мыяйгын в сердцах ударил по снегу кулаками и долго стонал в изнеможении. Затем посмотрел на черемшинку в руке и хотел было её сломать, как вдруг она сказала ему:
— Мыяйгын, не убивай меня. Я помогу тебе обрести счастье. Возьми медвежью шкуру и снова иди в тундру.
Делать было нечего. Осмотрелся Мыяйгын, — действительно, шкура оказалась рядом. Взял он её и пошёл в тундру, сам не зная куда.
Бродил он многие дни, изрядно изголодался, исхудал. От холода пришлось Мыяйгыну накинуть медвежью шкуру на себя. Так постепенно превратился он в медведя. Позабыв, кто он, шатался Мыяйгын по тундре. Однажды, рыская в поисках еды, наткнулся медведь на землянку-жилище. Принюхался – заманчивые ароматы. Полез было внутрь и рухнул прямо в очаг. Такой вопль поднял зверь — шкуру опалил. Озирается со злостью и обидой, а из глаз слёзы катятся. Видит: сидит старик в углу и даже внимания на него не обращает.
— Смотри-ка, — молвил старик. — Расшумелся. Я быстро из тебя похлёбку сделаю.
С этими словами он бросил взгляд на медведя. Увидев глаза деда, зверь будто вспомнил что-то. Внутри стало просыпаться нечто давно забытое: узнал зверь глаза Калагатгына! И несколько мгновений спустя медведь обернулся человеком. У человека за это время отросли усы и маленькая бородка, волосы опустились до самого пояса. Увидел старик, что необычный это медведь, бросил свои дела, завопил:
— Кто ты? Как ты нашёл меня?
Вспомнил Мыяйгын — уже не юноша, но мужчина — проделки старика, метнулся к нему, ведь теперь у него были звериные скорость и сила, схватил за ворот одежды.
— Верни меня домой и забери свою дочь, иначе я растерзаю тебя прямо здесь! — взревел Мыяйгын.
Тогда глаза Калагытгына приняли вполне человеческий и жалобный вид, он согласился, но перед этим молвил:
— Я сделаю всё, как ты просишь, но ты всё же должен взять одну из моих дочерей в жёны.
Тут вспомнил Мыяйгын, что есть у Калагытгына ещё четвёртая дочь, и согласился. Скривил старик лицо, метнул снова клочок шерсти и понесли собаки Мыяйгына к четвёртой дочери.
Подъехали нарты к старой полуразвалившийся яранге, на такую и смотреть страшно. Зашёл Мыяйгын внутрь, видит: шкуры еле держатся, где-то вообще дыры такие, что могут входом служить. Посреди жилища сидит нечто, похожее то ли на пень, то ли на груду старых тряпок. Подошёл мужчина к куче, кое-как разглядел в ней девушку, да такую страшную и грязную, что и зверь не посмотрит. Отпрянул Мыяйгын сперва — до того невыносимый запах был от девушки, но собрался с духом и сел напротив. Стала она кормить его чем попало, там были и кедровая шелуха без орехов, и подошвы от торбазов, сношенных давно, и чаячьи клювы, которые не прожевать. Но Мыяйгын был так голоден, что стрескал всё с медвежьим аппетитом. Девушка до того удивилась, что даже глаза выпучила. Затем она, как и её сёстры, предложила ему сесть рядом с ней. Но наученный горьким опытом, мужчина достал медвежью шкуру и сам предложил ей присесть рядом. И девушка совершенно спокойно и без испуга исполнила его просьбу. Тогда услышал Мыяйгын, как кряхтит старый сказочник в негодовании, и вмиг всё вокруг завертелось.
Очутился Мыяйгын у себя дома. Огляделся — всё, как и прежде. Потом себя осмотрел: ни бороды, ни длинных волос — снова молодым стал. Только вскочил на ноги парень, как вышли к нему родные, а с ними молодая красавица с добрым взглядом влюблённой девушки. Улыбнулся Мыяйгын: нашёл всё-таки себе жену. И вправду оказался он удачливым!
Родилось у него и красавицы много детей. А шкуру Мыяйгын хранил как оберег и всегда с почтением относился к медведям.
КИРИЛЛ КОСЫГИН НАШ СОВРЕМЕННИК № 4 2025
Направление
Проза
Автор публикации
КИРИЛЛ КОСЫГИН
Описание
КОСЫГИН Кирилл родился в 1990 году в посёлке Палана, столице Корякского автономного округа. Окончил Государственную полярную академию в Санкт-Петербурге по специальности “Филология английского языка и литературы”. Преподавал английский язык детям оленеводов в Ямало-Ненецком автономном округе, работал заведующим краеведческим отделом в окружной библиотеке, научным сотрудником в корякском музее и учителем в школе. На данный момент — учитель родного и английского языков в детском саду. Участник Литературной резиденции АСПИР на Камчатке, лауреат Всероссийского конкурса молодых писателей из числа КМНС (коренных малочисленных народов Севера).
Нужна консультация?
Наши специалисты ответят на любой интересующий вопрос
Задать вопрос