ИСПОВЕДУЮСЬ ЮНОМУ ВЕКУ
* * *
Наши знания слишком бедны,
Чтоб судить об истории бывшей,
Разразившейся в недрах страны,
Расшатавшей её и скрепившей.
Наши сведенья слишком малы,
Чтоб судить об истории сущей,
Проступающей в облике мглы
Предыдущей.
Наши прения слишком просты,
Чтоб судить об истории цельной:
Ощутить под ногами пласты
Всей дороги её беспредельной...
А она всё идёт и идёт,
Невзирая на речи и лица.
Не узнать ничего наперёд —
Наблюдать.
Сопрягать.
И молиться.
* * *
Холодов настающих черта,
поздней осени злая примета:
выбивается пар изо рта —
первых заморозков сигарета.
Значит, надобно перетерпеть,
докурить эту горькую пачку
или спрятаться, словно медведь,
опрокинуться в зимнюю спячку.
Будто выйти тайком из игры —
завалиться поглубже в берлогу
и себя позабыть понемногу,
и родимый свой лес до поры.
...Отряхнётся медведь ото сна,
не узнает вчерашнего дома:
лез разбуженный... солнце... весна...
всё привычно и всё знакомо.
Не желает признать его лес,
убежавшего стужи без спросу...
то ли с веток, а то ли с небес
бьёт капель по медвежьему носу.
СКАЗКА
Исповедуюсь юному веку
и, тоскуя незнамо о ком,
стерегу свою душу, как реку,
что прихвачена первым ледком.
Избегая с неведомым встречи,
уношу её, зябкую, прочь,
от насущного мира далече —
в непочатую зимнюю ночь...
Превращается в тыкву карета,
сигарета — в потухший бычок.
Меркнет всё.
Лишь, подобранный где-то,
остаётся любви башмачок.
То шутя, то всерьёз,
понемножку,
обретений страшась и потерь,
я искал к нему нужную ножку
и нашёл её — только теперь.
Ножка найдена — вновь примеряю
заповедный хрусталь на твою...
В башмачке ты ходила по краю,
как по ниточке — по острию,
обивала чужие пороги...
...Грязь месивший, по шпильку в пыли,
он, печальный, лежал на дороге,
чуть поблескивая издали...
Вновь сияет — красивый хрустальный,
с бездорожьями жизни знаком...
А дальнейшее сковано тайной —
нерасколотым свежим ледком.
ИЗ ПРОШЛОГО ВЕКА
Латать им великие дали
И дыры российской земли.
Ю. Кузнецов. “Знамя с Куликова”
Нет, я не жил при “кровавом режиме”
(На обобщенья не слишком горазд),
Жадно живущий стихами чужими,
Давнего времени энтузиаст.
Страшное время? Великое время?
Тьмы бездорожье? Стальные пути?
Горькое бремя? Крутое ли семя,
Словом способное в нас прорасти?..
Племя младое шагает по свету,
Всматриваясь в очертанья времён:
Там, за туманом, читает газету
Дальних, иных представитель племён.
Те племена огневых поколений,
Верой согреты, мечтой крещены,
В страхе по горло, в крови по колени
Строят тяжёлое счастье страны.
Держат своё неподъёмное небо,
Словно атланты, на крепких плечах.
(Верить смешно? Безрассудно? Нелепо?
— Не на параде ведь и не в речах!)
Это народа слепая подкова,
Выгнутая государства рукой.
Это тугая строка Смелякова
За Маяковского жгучей строкой.
Это надежд раскалённая плазма,
Это слова, начинённые впрок
Порохом нежного энтузиазма,
Взрывчатой смесью судеб и эпох.
...Что остаётся? Руины, обломки,
Ветошь имён, послевкусье вины.
Неблагодарные горе-потомки
Неуследимо-далёкой страны.
Время прошло. И пространство распалось.
Веры былой потревожена гладь...
Только поэзия нам и осталась —
Памяти дали, что дыры, латать.
КОНСТАНТИН ШАКАРЯН НАШ СОВРЕМЕННИК № 10 2023
02.12.2023
Направление
Поэзия
Автор публикации
КОНСТАНТИН ШАКАРЯН
Описание
ШАКАРЯН Константин Ашотович родился в 2000 году в Москве. Поэт, эссеист, переводчик. Публикуется в российских и зарубежных периодических изданиях, среди которых: “Звезда”, “Новый мир”, “Плавучий мост”, “Новый журнал”, “Литературная Армения”, “Москва” и др. Лауреат премии журнала “Звезда” (2020) за лучший дебют, премии им. А. Г. Кузьмина журнала “Наш современник” (2021). В настоящее время живёт в Ереване.
Нужна консультация?
Наши специалисты ответят на любой интересующий вопрос
Задать вопрос