МАРИЯ СУВОРОВА НАШ СОВРЕМЕННИК № 8 2023

СКОЛЬКО ДОЖДЕЙ — СТОЛЬКО И МНЕНИЙ

* * *
Будет лес за пределами добра и зла,
За автобусной остановкой.
Будет снег в середине и в конце октября
Слабый, мокрый, неловкий.
И на фоне обморока
После двух уколов
С телевизором подмышкой
С самыми горячими новостями
Побежишь домой,
Чтобы захлопнуть крышку
Свежеиспеченного кьюар-кода.

Прапрабабушка, ты такое могла представить?
Чтобы воду набрать в колонке —
Приложить электронный ключ,
А в ДК стоят ультрамодные колонки,
Издают мурлыкание:
Были
Али...
Не были никогда.
Раскрутилась Земля, как ленточка
Чемпионки мира,
Или коньком расцарапала фигуристочка
Зеркало, чтобы войти в поток.
Обереги больше не действуют —
Заколдованные времена.
Надрезаешь ягоду кончиком лезвия
И зализываешь рану:
Чур меня,
Чур меня
Сарс-ко-ви-два.

* * *
Переживу. Не переживай.
Было бы ради чего
Сдирать тонкую корку мандариновую,
Стоять на своём.
Каждая долька — отчаяние неимоверное,
Каждая косточка — непреодолимый барьер,
Но если оставить,
Покроешься тиной:
Наг и нем.

Переживу. Не переживай.
Следующей осенью
Вспомнишь ещё обо мне.
Дерево вырастет на твоём подоконнике
Мандариновое
Из наших слёз
И ссор, и слов,
Сдержанных, но всё равно неверных —
Тонких стен.

Переживу. Не переживай.
Было бы ради чего
Сдирать оранжевую мандариновую
Кожу,
Вдыхать мандариновый вкус.
Первая долька — наша,
Вторая — дальше,
Третья — ни для кого.
Сколько, скажи, было у нас с тобой
Лепестков?

* * *
Сколько дождей — столько и мнений:
Ливень — стремителен и беспощаден.
Так ты прощаешься и не считаешь
Нужным
Смотреть в глаза.
С градом — отчаянно
И наотмашь
Рвёшь всё, что было
Неизлечимо нужно,
И вот — прошло.

Сколько дождей — столько и объяснений,
Мнений, мнений, мнений...
Молний и обвинений —
Вихрь,
Выпущенный на свободу,
Зверь, прячущий под хвостом морду,
Шторм.

Сколько прошло их —
Чёрных и беспросветных,
Чёрных, рычащих
Бурь.
Сколько ещё их будет —
Прежде, чем разглядишь
В темноте и в порывах ветра
Штиль.

* * *
От старого города веет теплом и уютом —
Каменный кокон в центре пчелиного роя
безбашенных городов.
От старого города — старого книжного магазина
кожаной корочкой паспорта пахнет.
Открываешь его — там дом.

На первой странице — парадное несовершенство:
застывшее совершеннолетие,
совсем не твоё лицо.
И вглядываешься в него, и обманывает путеводитель:
куда ты приехал, зачем или ради кого?

А дальше — вся жизнь: регистрации и прописки,
не перекрёстки — переплетения улиц,
бессмысленная нумерация связанных между собой домов.
И весь этот кокон несётся по тонкой нити
от первой страницы к последней,
где с верой, надеждой, любовью ставят штамп.
От первой страницы — к последней,
где вписываются дети,
где в общем-то больше и нет ничего.

* * *
Я видела, как единственный в городе каштан
растёт под окнами администрации,
а улицы заваливает тополиный пух,
и с пятиэтажек облезает краска.
Я видела, кто без меня счастлив,
а кто разваливается на части,
и как разваливается бетонный панцирь,
и как сквозь трещины прорастает листик невзрачный.

Временами я попадаю в эти воспоминания,
как в ноты.
И что-то внутри кричит: “Не трогай!”
Но музыку не остановить:
если скрипач поднял смычок,
кто-то точно заплачет.
И всё, что сыграно, останется с нами,
даже если ты не согласен.
Даже если ты заснул на анданте,
крепко стукнут в конце литавры.
Вздрогнешь, проснёшься, откроешь глаза,
и всё — улицы те же, и люди вокруг — на одно лицо,
тот же каштан и разбитые тротуары,
и весь город опять укутывает
тополиное покрывало.