ОЛЕСЯ РУДЯГИНА НАШ СОВРЕМЕННИК № 12 2023

        У любого доброго дела есть автор. По моему глубокому убеждению, о людях, несущих добро и созидание, нужно как можно чаще рассказывать. Сегодня трудно представить, что не было бы ни русской церкви у нас, ни возможности слушать службу и проповедь на родном языке, ни наших необычайных будней и праздников, осенённых Словом Божьим, если бы не удивительный человек, настоятель Свято-Георгиевской церкви, председатель Собора Русской общины Республики Молдова, протоиерей Николай Флоринский!
        Я хорошо помню, когда увидела отца Николая впервые: он крестил сыночка моей ближайшей подруги, для которого я стала крёстной. Я была очень взволнована и неловка, младенец неожиданно тяжёл и нетерпелив, а священник, обладавший запоминающимся тембром голоса — высоким, чистым и глубоким одновременно, — спокоен и строг. Более 18 лет назад, по стечению счастливых обстоятельств, именно отец Николай принял первую в моей жизни исповедь в скором поезде Кишинёв-Москва, когда делегация руководителей русских общественных организаций направлялась на Всемирный конгресс соотечественников.
        Меня нестерпимо мучил один горький вопрос, я безутешно терзалась совестью (хотя не моя вина была в произошедшей несправедливости) и не находила себе места. Отец Николай немедленно откликнулся на робкую просьбу выслушать меня. Несколько его фраз после исповеди, расставляющих всё по местам, — и будто гора свалилась с плеч. Какое же это было несказанное облегчение, какая поддержка! Конечно, по возвращении в Кишинёв я стала прихожанкой Свято-Георгиевской церкви и с тех пор самонадеянно считаю Николая Флоринского своим духовным отцом. Год назад он и венчал нас с мужем, женатых 25 лет! В самых тяжёлых жизненных ситуациях обращаюсь к нему за советом и духовной поддержкой, не устаю восхищаться его подвижническим трудом и неутомимостью, с каждой проповедью и разговором постигаю много нового.
        Помню, как изумило меня его глубоко сострадательное отношение к А.С.Пушкину в истории последней дуэли великого поэта, удивила убеждённость отца Николая в истинном православии Александра Сергеевича. Мы неожиданно заговорили об этом, блуждая с согражданами-делегатами в чахлой берёзовой рощице аэропорта Домодедово, коротая время между самолётами уже в другой поездке. Отец Николай привёл прочитанные в одном из православных сборников слова протоиерея отца Александра Ветелева, которому в тонком сне привиделся Александр Сергеевич, с горечью сказавший: “Знаете, батюшка, здесь, на земле, все мои стихи читают и все меня прославляют, но молиться за меня — никто не молится. Я прошу Вас, помолитесь обо мне!” Поражённый этим откровением, Николай Флоринский тогда в свой помянник внёс имя Пушкина — рядом с именами Достоевского и Гоголя, а в день рождения и смерти великого русского поэта обязательно проводит в нашем храме поминальные службы!
        Отец Николай невольно открыл мне глаза и на личность первого российского митрополита Кишинёвского и Хотинского Гавриила Бэнулеску-Бодони, которому посвятил блестящую монографию “Просветитель Бессарабии. Жизнь и деятельность митрополита Гавриила Бэнулеску-Бодони (1746–1821)”. В ней вместо непривлекательного, почти анекдотичного образа, оставленного нам в легковесных стихах юным бунтующим Пушкиным, пребывавшим в ссылке в Кишинёве, перед сердцем читателя предстал удивительно мужественный глубокий человек, не за страх, а за совесть служащий Отчеству и православной вере. Подвижник, просветитель, полный достоинства и мудрости, горячо любящий родную землю и людей, живущих на этой земле, ныне символизирует связь Молдовы с Россией, прежде всего, через единую неделимую апостольскую Мать-Церковь!
        В контексте происходящих ныне гонений на Православную Церковь, когда множество священнослужителей на земле соседней нам Украины поставлены перед категорическим выбором между верой отцов и насаждаемой раскольничьей захватнической сектой, символично звучит ответ Гавриила Бэнулеску-Бодони турецкому султану, вымогавшему у него под страхом смерти отречение от поста митрополита, от служения русскому царю, Российской империи: “Я монах, плакать обо мне некому, а покрывать свои седины позором я не намерен! Не вы дали мне этот трон, не вам его у меня отнимать!”
        Мне кажется, не последнюю роль сыграла монография отца Николая в деле долгожданной канонизации святителя Гавриила Бэнулеску-Бодони, которая состоялась относительно недавно.
        А 29 июня 2021 года в Русском доме в Кишинёве состоялась презентация ещё одной книги протоиерея и настоятеля Свято-Георгиевской церкви в Кишинёве Николая Флоринского “Закрыв глаза...” Отец Николай свято чтит память своих наставников и посвятил эту книгу им — духовенству Кишинёвского кафедрального собора начала 70-х годов прошлого века (в советское время его роль выполняла Чуфлинская церковь).
         Удивительная это книга, открывающая нам неведомую жизнь духовенства и убеждённых верующих людей Молдавии в годы гонений и запретов, с невероятной любовью доносящая до современников черты характеров и подробности необычайного светоносного стояния священников, с которыми в отрочестве и юности свёл Господь юного Николая Флоринского. Трогательно она заканчивается: “Прошу тех, кто прочтёт этот короткий рассказ, хоть раз помянуть в своих молитвах об упокоении душ рабов Божьих”, — пишет отец Николай, приводя список имён “всех потрудившихся во славу Божию в Чуфлинском соборе”.
        Каждая встреча с Николаем Флоринским — знаменательна и радостна. Образованный, с блестящим чувством юмора, требовательный, добрый и умный руководитель, он вокруг себя собрал таких же служителей, священников и помощников. Здесь царят взаимовыручка, любовь и уважение. Свято-Георгиевская церковь — храм, где вас никогда не одёрнут, никогда не сделают ехидное замечание, отвратив от посещения службы, не обидят: отец Николай строго пресёк привычки некоторых заносчивых всезнающих ревнителей церковных правил “наставлять” прихожан, огорчать их недобрыми оценками.
        Предлагаю вниманию уважаемых читателей “Нашего современника” запись двух бесед с настоятелем кишинёвской Свято-Георгиевской церкви, состоявшихся и в дни недавней пандемии, и в первые дни наступившего 2023 года, к сожалению, сулящего нам новые испытания.
        Необычно проходила первая: интервьюер и интервьюируемый — в защитных масках, дистанция — полтора метра, безлюдное церковное цветущее подворье, как новенькая, после ремонта наша сияющая светлая церковь, узким летящим шпилем устремлённая в синее безоблачное небо, — как же по ней тосковали наши сердца!
        — Уважаемый отец Николай, 30 лет кишинёвской русской церкви, 30 лет настоятельства в нашем храме — что они для Вас значат?
        — Это ровно половина моей земной жизни от рождения и полжизни трудов на благо — открытие, восстановление, службы в этом храме. Собственно говоря, вся моя сознательная жизнь прошла в этой Свято-Георгиевской церкви. Со слезами, с трудами мы её открывали: начали за полгода молебном Божьей Матери Казанской четвёртого ноября, собрали заранее двадцатку из близких русскоязычных людей, из моего окружения по кафедральному собору, где я служил. Мы писали, подписывали во все инстанции письма, и первого апреля 1990 года нам вручили ключи. Когда мы зашли в храм, конечно же, ужаснулись той обстановке, что в нём была, запустению и разрухе... В первую очередь мы отслужили благодарственный молебен Господу Богу и святому Георгию, отслужили водосвятный молебен, пошли крестным ходом, окропили весь храм святой водой и положили начало богослужениям в нашей Свято-Георгиевской церкви. С тех пор ни на один день двери нашего храма не закрывались, вплоть до этого скорбного времени, которое мы сейчас переживаем.
        — Как Вы думаете, чему нас оно, это время, должно научить, научило ли чему-то? Вот уже месяц прошёл отлучения прихожан от храма.
        — Совершенно верно. Впервые, наверное, в истории, когда не только отдельно взятая страна или регион, а весь мир подвержен злой болезни, злому поветрию, которое называется коронавирус, — весь мир! Весь мир остался сидеть дома. Весь мир перестал ходить в храмы, весь мир охладел, опустел и, бесспорно, люди, которые ощутили себя в новой реальности, обязательно задумались и задумываются над всем, что происходит. У очень многих эта ситуация вызывает страх. У других — неопределённость, у третьих — тревогу, и только у малого стада есть такое ощущение и понятие, что всё происходит исключительно по воле Божьей. И те, которые верующие были, они, конечно, до глубины души осознали вот это вот положение своё. Изменился ли человек? Или он побыстрее стремится выскочить на улицу и восполнить то, чего он не делал? Такое более вероятно. Мне кажется, не особо кого чему-то хорошему научила эта ситуация, хотя должна была. Это указ перста Божьего на то, что всем надо немножечко остановиться и прийти в разум. Ведь гневали Бога всякими гей-парадами, лозунгами, ненавистью. Читая прессу, интернет и другие источники средств массовой информации, понимаешь, что некоторые действительно стали чище, хотя бы задумались. Однако многие и очень многие озлобились! Остановившись в пространстве, не выпуская телефона или планшета из рук, публикуют какие-то гадкие свои отзывы, проклятия, источают жёлчь, злобу по отношению ко всем и друг к другу! Стали какие-то напряжённые, вместо того чтобы понять: это время нам дал Господь Бог, чтобы мы просто произнесли: “Господи, прости нас и помилуй за то, что мы наделали, за все наши грехи, которые мы сотворили”. Не уразумели! Поэтому я думаю, что продолжительность этого искушения будет зависеть и от нашей молитвы, и от нашего осознания того, что над нами есть Господь Бог. Он нас не наказывает. Он нас вразумляет. Вразумляет! “Имеющий уши да услышит!” Имеющий, я скажу, глаза, должен видеть, что происходит в мире. Должны видеть, что умирают люди, что необходимо соблюдать дисциплину, санитарные расстояния друг от друга, необходимо дома молиться от чистого сердца. У всех у нас есть дети, внуки. У всех есть мамы, папы, родственники — близкие, которые так же подвержены этим злым болезням. Давайте будем молиться ежедневно за них. Чтоб Господь спас их! Чтоб Господь спас дом, семью, чтобы Господь помиловал и спас весь мир без исключения, без того, чтобы мы делили кого-то на друзей и врагов, чтобы весь мир избавил от этой пагубной болезни! Вот к этому я хочу призвать всех вас.
        — Отец Николай, давайте вернёмся на полвека назад. Советское время, школа, где совершенно немыслимо стояние перед иконой, возникновение в сознании такого понятия, как Бог... Как же у Вас это произошло?
        — Произошло моё становление церковное, когда я был ещё отроком одиннадцати лет. Бабушка умерла, мама попала в больницу, отец — в командировке, мы с братом остались один на один с реальностью. И в это время я познакомился с моим духовником будущим, соседом, отцом Георгием Сербанюком, впоследствии это схииеромонах Гавриил, святогорец, который умер в 2006 году на Святой горе Афон. У нас завязался с ним разговор, мы с ним подружились, он привлёк меня к себе, и вот практически всё лето я жил у него.
        — Это в Кишинёве было?
        — Да. В Кишинёве. Он жил возле польского кладбища. Мы утром открывали кафедральный собор ежедневно, без выходных, без “проходных”, в десять вечера закрывали, и вот целый день я проводил с ним. А когда уже родители вернулись, и мама выписалась, моя дружба осталась с отцом Георгием верна вплоть до его удаления на Святую гору Афон, куда он уехал в 1976 году. Я к тому времени уже был не только постоянным прихожанином церкви, но и помощником алтарника, который чистил кадильницы, ковры, гладил облачения, помогал готовить свечи, всё необходимое в богослужении. И уже в свои двенадцать лет я был книгодержцем у архиепископа Варфоломея. Знаменательный и замечательный архиерей, который потом 15 лет служил в Ташкенте, умер в Орле, на орловской кафедре, где и похоронен на Иоанна Крестительском кладбище рядом с митрополитом Палладием — своим предшественником.
        Вот это вкратце о моём становлении. До армии иподьяконом стал, прислуживал в алтаре, потом призвали в ряды Советской армии, потом я поступил в Московскую духовную семинарию, потом закончил академию, был направлен сюда в Кишинёв. Был простым штатным священником в кафедральном соборе, затем митрополитом Серапионом был поставлен на должность ключаря кафедрального собора, ну, а позднее вкусил и приходскую жизнь. Село Петрешты Унгенского района и село Проданешты, где я был настоятелем и в то же время начал собирать подписи для открытия нашей Георгиевской церкви.
        — Русская церковь. Единственная русская церковь в городе Кишинёве! Это что для Молдавии значит, для столицы нашей страны, что за явление такое — русская церковь здесь?
        — Это, в первую очередь, явление для нас, русскоязычных людей, потому что, Вы помните, когда мы открывались, был пик национализма. Во многих храмах перестали принимать исповедь на русском языке. А у нас на стенах на территории церкви писали: “Убирайтесь, русские! Мы закроем вас в церкви и сожжём вместе с храмом!”, “Чемодан — вокзал — Россия!” Приходили письма с угрозами мне домой по почте, письма, пересыпанные табаком, посылали угрозы по телефону. Я тогда обратился в органы, и дежурили с прослушкой, чтобы установить, кто угрожал, кто обещал украсть и убить моего ребёнка. И вот такое пришлось пережить. Но тем не менее моя основная цель была такова, чтобы город имел русскоязычную церковь. Чтобы люди могли позвонить в справочную и узнать, есть ли у нас русская церковь, могли бы получить её телефон. Этого мы добились, конечно же, с благословения нашего правящего архиерея, митрополита Владимира, который, к великому счастью, человек большой души, никогда не был националистом, а настоящим христианином, который понял, знал и знает, что всякое дыхание имеет право славить Бога на своём родном языке. Тяжело нам было, фактически никто не помогал. Куда ни обращался я — везде отсылали нас на сторону за помощью и денежной, и стройматериалами. И вот так, своими силами, из силы в силу, из года в год мы постепенно благоукрашались, искали художников из простых людей, которые в жизни не держали кисть, чтоб нарисовать облик святых! У одного получилось... вроде бы изображение неплохое, но нимб такой кривой, косой, так что мне пришлось взять крышку от кастрюли, обвести голову святого (смеётся. — О.Р.) и самому раскрасить, благо же, брат — художник, какие-то навыки к этому и я имел. Но и все 30 лет — это огромный труд, это огромная радость, это огромное счастье, оттого что люди приходили, молились, крестились, причащались, уезжали в Россию, в другие места, присылали свои тёплые воспоминания, присылают до сих пор. Для них церковь наша стала как бы альма-матер духовной жизни, потому что то, что они получили здесь, то, что они вместе с нами строили, поднимали, восстанавливали, забыть очень тяжело! Я с радостью могу сказать, что храм выпустил за три десятилетия 34 священника и более 35 монахов и монахинь. То есть целая школа, плеяда священнослужителей выросла в Свято-Георгиевской церкви, которые служат от Дальнего Востока до Америки, от Приднестровья до Канады. На Святой горе есть наши ученики, по всей Молдове, в России, в Германии, везде-везде есть наши ученики, которые выросли в этом храме. И для нас это большое утешение. И для меня, потому что я знаю, что жизнь человеческая, она имеет свойство сокращаться и приближать нас к Богу, и я очень надеюсь, что те мои батюшки-ученики будут поминать в своих молитвах за упокой и меня, грешного.
        — Отец Николай, сегодня за стенами храма, в мире, происходят события драматические — весь Западный мир ополчился на Россию. Мы были свидетелями, как всё начиналось, — готовилось исподволь, прежде всего, переписывалась история, умалялось, а теперь и вовсе если не отрицается, то замалчивается роль наших предков, нашей армии в разгроме фашизма, в великой Победе над фашистской Германией. Скажите, чем была эта война для Русской Православной Церкви, для Вашей семьи? Что означает Победа многонационального советского народа и День 9 Мая для нашей церкви? Ведь фашисты, заигрывая поначалу с населением некоторых оккупированных территорий, открывали храмы...
        — Перед началом Великой Отечественной войны положение Русской Православной Церкви было трагичным. Представьте, на территории СССР (без Прибалтики, Молдавии и Западной Украины) оставалось всего 4 архиерея и около ста приходов. Глава Российской Церкви митрополит Сергий (Страгородский) морально готовился к ещё худшему положению вещей. Тысячи священнослужителей пребывали в тюрьмах и на лесоповалах. Но когда началась война, митрополит Сергий раньше Сталина обратился с посланием к русскому народу и призвал к борьбе с фашизмом, к сугубой молитве за победу над врагом! Забылись все горестные притеснения и обиды, на первый план выступила общая беда. Победа в Великой Отечественной — наш общий праздник, который мы глубоко осознаём на генетическом уровне, и никто никогда не сможет у нашего народа отобрать или затереть этот святой День Победы — 9 Мая! Мои деды умерли ещё до начала войны, отец был подростком, а брат моей бабушки погиб на Украине в 1942-м. Война коснулась и тыла. Все, кто не воевал, стояли у станков, пахали и сеяли, трудились день и ночь для Победы. Со слезами благодарности всем кланяюсь низко в ноги. Царство им Небесное!
        ...Ну, а немцы, действительно, при наступлении открывали церкви на Украине, миссию на Псковщине. Почему в 1943 году Иосиф Сталин тоже стал открывать на остальной территории СССР храмы? Он понял, что народ никогда не терял веры. Не случайно среди солдат ходила поговорка: “На войне неверующих нет!”
        Пусть наши дети никогда не узнают ужасов войны, но никогда и не забудут этот день нашей общей истории — 9 мая!
        — Храни Вас Господь, отец Николай! ...Люди, как Вы говорили, по-разному ведут себя во время “самоизоляции”. Одни считают всё происходящее мировым розыгрышем, заговором элит, другие трясутся от страха перед вирусом, нос боятся высунуть из дома, доводя себя до нервных срывов, происходят крайности. Но по социальным сетям я заметила, что верующие по-настоящему — добрые, смиренные и мудрые люди, переживают “карантин” спокойнее, находя красоту и смысл в каждом мгновении существования, даже в вынужденной изоляции в четырёх стенах. И так становится жаль неверующих! Скажите, отец Николай, как человеку, обладающему критическим умом, всегда всё раскладывающему по полочкам, как ему прийти к Богу? Какими словами объяснить такому, что только в этом — спасение! Я часто горячусь, прошу свою знакомую: “Ты только помолись, только помолись! Посмотри, какой у тебя негатив в жизни: ты одинока, неприкаянна, чувствуешь себя несчастной, с близкими и с самой собой — полный раздрай. Просто попроси тебе помочь!” Но я сомневаюсь, нужно ли это вообще — советы от человека, который только-только воцерковился, но уже что-то понял! Как вы считаете, стоит ли брать за руку своего неверующего товарища, друга, подругу и тащить его в храм? Где здесь допустимая грань?
        — Дело в том, что вера в Бога — это дар Божий! Это не каждому дано. Это мы должны тоже помнить очень чётко. И если мы хотим кого-то привести к Богу, конечно же, “вера — от слышанья”, — говорит апостол Павел. То есть мы должны проповедовать Бога, мы должны говорить о Нём. Но самая великая проповедь — это честная жизнь верующего. Когда человек живёт очень честно, когда он живёт по тому, чему он учит, по Евангелию, — это самый большой, самый глубокий пример. Если этого нет, а мы только говорим, то мы становимся не только “медью звенящей”, но и большим соблазном для окружающих людей, которые думают: “Вот он как живёт — он ворует, он гуляет, он жене изменяет, этот пьёт, а этот только прикрывается своими словами, своим красивым голосом, а ничего святого в нём нет!” Люди всегда хотят видеть пример святой жизни, и пример святой жизни видел и я, этот пример привёл меня в Церковь — это мой духовник, отец Гавриил, святогорец. Этот пример видят и сегодня многие люди, которые просто общаются с истинными христианами. Но наша задача не только смотреть на других. Для того чтобы приобрести веру, человеку нужно задуматься. Зачем он живёт, неужели со смертью его жизнь заканчивается и потом — всё?! Тогда для чего он живёт? И когда начнёшь задумываться именно над своей жизнью, где вроде бы что-то сделал, что-то не успел, — видишь, что время сокращается и что много чего ещё хотелось бы сделать, а — нету! Не остаётся времени. И всё равно придётся дать ответ! Человек, который верит в Бога, как говорит Осипов, — ничего не теряет, он только приобретает. А тот, который всю свою жизнь расточал направо и налево, он избегает даже мысли о смерти, просто мысли о том, что ему придётся умереть. Всё, что угодно, только не слышать о смерти! Святые отцы говорили: “Помни последняя твоя!” То есть помни день смертный, и ты вовеки не согрешишь! Вот поэтому человек, который хочет иметь веру, должен обратить внимание на слова Евангелия, на призыв Господа: “Придиите ко мне вси труждающиися и обремененнии, и аз упокою вы”, то есть утешу вас! Если человек говорит: “Да, Господи, я хочу, но я не знаю, как”, — делает первые шаги, то Господь даёт ему этот дар веры, если видит, что его сердце чистое, глубоко открытое и он переживает за себя. В первую очередь за себя — мы все эгоисты! Вот говорят: “А-а-а-а! Царство Божие — это эгоизм!” Конечно, эгоизм. Эгоизм! Мы хотим жить вечно. Мы хотим жить с Богом. Мы призваны для этого. Этого стесняться не надо. “Нет, я не эгоист!” — неправда! Все мы хотим жить вечно. Все мы не хотим болеть. Все мы хотим, чтоб наши дети не болели. Когда спросили Феофана Затворника: “А вот смотрите — монахи! Они себя огородили и живут в каких-то особых условиях. Это не есть ли эгоизм?!” Он говорит: “Если хотите — да! Это тот рассадник, где живут благоухающие красивые цветки. И если этот рассадник разрушить, то эти цветки на воле погибнут”. Вот. Поэтому Церковь дана нам для того, чтобы своими таинствами поддержать нас, своей общей молитвой. Для того чтобы мы могли в церкви принести Богу — не священнику, повторяю, Богу! — свои грехи, раскаяться в них и получить прощение. Для того чтобы в таинствах причастия мы могли соединиться телом и кровью Господней и стать одним телом с Богом. Это тело Он воскресил! В Пасхальные дни, когда мы празднуем Пасху, Христово Воскресение, мы прекрасно понимаем, что Пасха — это нам величайший подарок Неба! Это нас Господь воскресил со Христом, потому что он взял нашу плоть для того, чтобы мы больше не умирали. Вот поэтому, в первую очередь, любой человек не есть животное. Это свободное разумное существо. Разумное, повторяю! Но и свободное. И если человек хоть раз задумается разумом, каков его конец, он начнёт думать о Боге и начнёт просить у Бога веру!
         — Отец Николай, в России выходят необычные книги, свидетельствующие о Божьем промысле, о присутствии Божием в судьбе, такие, например, как потрясающая книга епископа Русской Православной Церкви митрополита Тихона Шевкунова “Несвятые святые”, ряд книг поэтессы и прозаика Олеси Николаевой, супруги протоиерея Владимира Вигилянского, их дочери Александрины. О чудесах, ниспосланных Богом в нашей повседневной жизни, в быту. Вот самое большое чудо, которое Вам явилось, можете ли Вы о нём рассказать? Чудо действительное. Помощь Божья! Попросили и — р-раз! — случилось чудо!
        — Чудес, конечно, было много. Самое большое чудо в моей жизни... Можно, я не одно расскажу, а два? Первое самое большое чудо, когда моя мама заболела, вот когда мне было 11 лет и отец Георгий привёл меня в храм. Перед её самой основной операцией я встал на коленочки перед Казанской иконой Божьей Матери и просил: “Матерь Божья, забери мою жизнь, только спаси маму!” Операция прошла удачно. Мама встала с больничной койки. А потом она мне рассказала со слезами на глазах: перед операцией к ней явилась Божья Матерь и сказала: “Твой сын тебя вымолил”.
        Это первое, что я никогда в жизни не забуду. И второе чудо. Я студент московской духовной семинарии. У нас всего десять дней отпуска. Надо уже искать спутницу жизни. Надо молиться. Каждое утро в пять утра встаю на братский молебен: “Преподобный отче Сергий, помоги мне найти невесту!” И вот это — второе чудо (смеётся. — О.Р.). Помог. Мы с ней живём уже почти сорок лет душа в душу и, как Вы понимаете, для меня это очень большое счастье, это тыл, потому что этот тыл давал мне силы и помогал сохранять духовное равновесие, когда надо было всю жизнь с раннего утра до поздней ночи отдавать храму — ремонту, строительству, добывать известь, краски, художников, дерево, всё как есть — с нуля. Вот эти два чуда. Но их было много.
        — Отец Николай, а человек избирает себе одного-двух святых, к которым он обращается? Как правильно? Я, например, прихожу в храм и начинаю перечислять, называть — целый список. У меня их двадцать один, которых я узнавала, восхищалась, кем дивилась. Это нормально, когда двадцать? Вот я начинаю загибать пальцы: и Ксения Петербургская — ей я писала и отправляла в Ленинград горячие письма, ещё когда мы только встречались с Серёжей, и Пётр и Феврония Муромские — к ним обращаюсь, когда прошу мира и понимания в семье, и Сергий Радонежский, и Серафим Саровский, и Гавриил Бэнулеску-Бодони, — к ним часто прибегаю, когда беспокоюсь об учёбе, облике душевном дочерей; и Оптинские новомученики, наши современники отец Василий, иноки Ферапонт и Трофим — их история меня однажды потрясла, и не думать о них теперь невозможно; и Матронушка Московская — я всегда прошу у неё здоровья для моей названой сестрицы поэтессы Лясковской Натальи, которая написала о ней книгу. Это нормально?
        — Я хочу рассказать такой православный анекдот. Приходит в храм женщина и молится: “Господи, ну, помоги же! Ну, подскажи же этой Блаженной Матроне, чтобы она мне помогла! Сколько к ней хожу, а никакой помощи! Ну, заставь её, чтобы она мне помогла!” То есть не сам Господь помоги, а “заставь Матрону!” (смеёмся. — О.Р.). Святые, бесспорно, молятся за нас. И мы молимся им. Но наша молитва, в первую очередь, “Отче наш” — Господу Богу, Пресвятой Богородице как предстательнице, а дальше, каких святых любите, таких и перебирайте, таких и просите о помощи и заступлении. Если нет возможности перечислить любимых, скажите искренне: “Вси святии, молите Бога о нас!” Бесспорно, у нас есть народные святые. Это святой Николай Угодник, Ксения Петербургская, Матрона Московская, Серафим Саровский. Но ведь очень много святых аскетов, которых мы не вспоминаем, как, например, святой Григорий Палама, Пётр Афонский, святые Паисий Египетский или Афанасий Великий. Это же люди, благодаря которым мы имеем православную веру. А нам ближе святые те, которые ближе к нашим житейским нуждам. Поэтому, когда мы скажем: “Вси святии, молите Бога о нас”, — мы и тех не забудем, и своих любимых помянем.
        — Отец Николай, Вы много лет поддерживаете Ассоциацию русских писателей Молдовы в её стремлении возрождения православных традиций в поэзии и прозе, авторов, пишущих в республике на русском языке, помогаете возрождать жанр и проводить республиканский Конкурс святочного рассказа, в котором с удовольствием участвуют и литераторы Приднестровья. А здесь, под гостеприимной крышей трапезной храма, проводим мы вручение дипломов и премий победителям! Вы содействуете проведению наших Вечеров православной поэзии, Рождественских и Святочных чтений. Благодаря Вам в Кишинёв для участия в них прилетали из России такие замечательные мастера слова, как православные поэты Нина Орлова-Маркграф, Виктор Кирюшин, писательница Ирина Ордынская. Пользуясь случаем, хочу горячо Вас за это поблагодарить. И, представляете, в этом году, когда мы отмечаем 30-летие возрождения нашей любимой Свято-Георгиевской церкви, и у нас юбилей! Журналу “Русское поле” исполняется 10 лет, 30 лет — Ассоциации русских писателей РМ! Что Вы можете сказать по этому поводу?
        — Я хочу сердечно поздравить читателей журнала и всех нас, русскоязычных жителей Молдовы, потому что это большой подарок для всех нас, который стоит огромных жертв и трудов. В первую очередь Вас, Олеся! Поэтому хочу Вашим коллегам и Вам пожелать здоровья, мира и радости. Потому что благодаря трудам таких, как Вы, энтузиастов мы что-то здесь имеем, какие-то такие крупицы, которые нас согревают, нас соединяют и свидетельствуют: мы живы! Христос Воскресе!
        На минуту мы зашли в пустой гулкий, с большой любовью украшенный празднично храм. “Христос Воскресе, смертью смерть поправ и сущим во гробех живот даровав!” — вознёсся к куполу одинокий, но ликующий голос настоятеля.
        Воистину Воскресе, дорогой отец Николай! Дай Вам Бог здоровья и радости на многие лета! Вы очень нужны всем нам. С юбилеем! Храни Вас Бог!/

        *   *   *
        ...С момента этой беседы промчались три года. Мы пережили смертоносное поветрие. И, похоже, уже стали забывать о времени, когда, по требованию беспрецедентного чрезвычайного положения, вызванного пандемией, были “отлучены” от храма, службы проходили без прихожан; на Пасху впервые в истории не несли святить куличи, не крестили в церковной купели новорождённых младенцев... Казалось, преодолев пандемию, похоронив и оплакав многих друзей и знакомых, выжив и вернувшись к нормальной жизни, мы будем просто радоваться тому, что живы, будем РАДОВАТЬСЯ... Да не тут-то было! Ныне под угрозой всё, чем мы живы. И если ковид измывался над нашей телесной оболочкой: сгущал кровь, “схлопывал” лёгкие, душил нехваткой кислорода, отнимал память и убивал инсультами, — то сегодня щупальца духовной проказы протянулись к нашим душам. Прошлой весной поступил категорический запрет на ношение георгиевской ленточки. Некоторые депутаты призывают сносить памятники советской эпохи. Русскоязычных и нацменьшинства страны с высоких трибун называют “пятой колонной”, “пропутинскими гомо советикус”; президентка изо всех сил раскачивает ситуацию, мечтая о входе Молдовы в Евросоюз, вещает о необязательности нейтралитета, заигрывая с НАТО. Инфляция бешеная: в семь раз подорожал газ, принимаются дикие антинародные авантюрные экономические решения; народ отброшен далеко за черту бедности, матери и отцы уезжают на заработки, оставляя детей на попеченье родственников, население стремительно сокращается. Сознательно и показательно — в угоду еврокомиссарам — обостряются отношения с Россией, прекращено российское вещание, закрыты шесть оппозиционных телеканалов, готовится решительный поход на Православие: священники Бессарабской прорумынской митрополии поставлены на серьёзное “довольствие”, против митрополита всея Молдовы Владимира стряпаются клеветнические статьи. В перспективе, как мы все понимаем, — ЛГБТ-экспансия. В перспективе — распродажа иностранцам плодоноснейшей земли и исчезновение Молдовы как суверенного государства.
        — Дорогой отец Николай, с каждым днём ситуация в Молдавии ухудшается. Люди растеряны, подавлены, люди озлоблены. Как вести себя, что делать? Когда заговариваешь о Боге — поднимают на смех или сердятся, винят Господа: “Как Он допускает такое?” А вот это изречение особенно напрягает: “Каждая власть — от Бога”. Глядя на наших правителей, гадко становится. Сознательно ведут Молдову на европейское растленье, на закланье, лгут беззастенчиво, втягивают в войну, способствуя полному обнищанию, по сути, уничтожению молдавского народа, ничего святого, лишь бы выслужиться перед заокеанскими “кураторами”!.. Что Вы можете сказать по этому поводу? Не всем же посчастливилось быть прихожанами Свято-Георгиевской церкви, общаться с Вами и нашими драгоценными батюшками, всегда способными поднять и укрепить дух прихожан! Как людям выживать?
        — “Люди подавлены, расстроены, озлоблены...”... На самом деле, сколько существует история, столько в мире существует войн, разрух, голодовок, землетрясений, скорбей. И Бог нас предупреждал, Христос говорил, что “в мире скорбны будете”. Потому что невозможно построить рай на земле никакими человеческими усилиями. Потому мы и стремимся к Богу, который — совершенная любовь и совершенный мир. Мы, конечно же, привыкли за столько лет жить в мире и в относительном благополучии, но когда нас постигают какие-то искушения, мы смиряемся и понимаем, что ничего изменить не можем. Когда возникает вопрос: “Всякая власть от Бога?” — о чём писал апостол Павел, то у святых отцов встречаются различные мнения. Имелось-то в виду, что все императоры римские, несмотря на то, что были они язычники, всё равно были люди верующие и прекрасно понимали необходимость защиты своих граждан государства. Но, как говорит, например, святитель Серафим Соболев, когда приходит безбожная власть, или явно антихристова, которая проповедует разврат, которая отвергает Бога, которая отвергает Церковь, которая проводит различные мероприятия для того, чтобы уничтожить и свой народ, и свою Церковь, и культуру, — такую власть, бесспорно, попускает Бог, но выбирает её народ, или её (власть) захватывают насильно. Понятно, что и в нашем государстве тоже Бог попустил им, попустил и за наши грехи, потому что в нашем случае многие эйфорийно захотели в Евросоюз, жить “хорошо” — красиво, вкусно, сыто — и позволять себе, так сказать, всё, что только душе угодно, — любые извращения и всё такое. Поэтому справедлива поговорка, что “всякий народ достоин своего правителя!” Может быть, эти бедствия, которые сегодня происходят в нашей стране, дадут толчок задуматься о том, что наша жизнь в конце концов — конечная, и о том, что были, есть и будут совершенно другие — духовные — ценности, которые безсмертны, которые не только помогают человеку прожить в трудные времена, но приводят его и в жизнь вечную. И если Бог нам попустит ещё жить во Времени, следует сделать выводы, какую власть мы выбираем, какое мы имеем влияние на своих детей, как мы их воспитали, что мы им преподнесли, отвергают ли они нас, родителей, которые имеют некий опыт жизненный, которые знают, “что такое хорошо и что такое плохо”, и сделать выводы, и впредь вернуться к своим духовным истокам, и выбрать тех людей, которые действительно будут и заботиться о народе, будут иметь и совесть религиозную, и нравственные принципы. Это очень важно. Если мы хотим, чтобы наша телега под названием “Государство”, скатываясь вниз, не разогналась до такой степени, что, врезавшись в забор, рассыпалась бы в мелкие щепки. А пока что эта телега уже начала катиться с горы. Надо в себе набраться духовных сил. Сможем ли мы вернуться к своим дням, зависит только от нас. Конечно же, в первую очередь, через возвращение к своим духовным ценностям, к вере в Бога, к нравственности, к нравственности всех людей, которые понимают, что современный мир — европейский, западный мир — ничего путного, хорошего предложить не может.
        — С тех пор, как в Молдову хлынули беженцы с Украины, наш храм переполнен людьми. В воскресные дни проводится по две службы. Я вглядываюсь в незнакомые лица. Печальные и радостные. Светлые. Некоторые из теперешних прихожан, мне кажется, вообще впервые переступили порог храма вследствие трагических событий в их стране. Вы со многими из них общаетесь, знаете настроения людей. С какими чувствами приходят люди, победима ли ненависть, которую так настойчиво культивировали в сердцах украинцев в последние годы? Проясняется ли что-то в их сознании?
        — Да. Знаете, поступает информация от многих людей, которые приезжают с Украины (действительно, очень много людей!) и обращаются для регистрации в специальные центры, — и вот в этих центрах, где их регистрируют как украинских беженцев, их предостерегают, им советуют не ходить в нашу Георгиевскую церковь, но искать украинскую церковь, ещё что-то там такое. Не ходить к нам, потому что мы поминаем здесь святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла, потому что наша церковь — русская и относится она к Московскому патриархату, где мы совершаем богослужения на церковнославянском языке с проповедью на русском. То есть наша церковь является верными чадами Русской Православной Церкви в составе Молдавской метрополии. Но многие беженцы, выслушав эти “советы”, всё же приходят на службу к нам, потому что они находят здесь каноническую Православную Церковь, в которой они приступают к спасительным таинствам церковным. Люди, которые приходят к нам в храм, — это бедные люди, страдальцы, потому что они оставили свои дома, оставили насиженные места, оставили работу, вынуждены были уехать, и мы, как можем, им помогаем. Мы собирали и материальную помощь — деньгами, и собираем вещами, передаём беженцам. Сейчас их стало меньше — тех, кто приходит именно за такой помощью. Но как прихожан число людей увеличилось, и мы видим, с каким рвением они молятся о мире, с какой любовью они относятся к Богу, к Церкви, как они исповедуются, как серьёзно приступают к церковным таинствам. Конечно же, таких верующих людей, по сравнению с теми тысячами и тысячами беженцев, не так много, но среди тех, кто приходит в наш храм, — достойные члены Церкви Христовой — тела Христова, которых мы стараемся окружить заботой, утешить и помочь в это трудное время.
        Очень жалко этих людей. Очень жалко, что враг человеческого рода, пришедший к нам с Запада, сумел поссорить единоверных, единокровных братьев и проливается сегодня кровь. Но мы сильно молимся, чтоб Господь нашёл возможность, силы остановить агрессию фашизма, который просто уничтожает людей, чтобы Господь помог примириться, чтобы братские эти народы поняли и опять же осознали, что никто (!) им не “друг” в мире, никто их не будет защищать, если друг к другу мы не протянем руку, не поможем и не объединимся опять во Христе Иисусе, Господе нашем.
         — Отец Николай, очень непростой вопрос. Что думать, как вести себя пацифистам — тем, кто категорически не приемлет насилия? Часто слышу: “Если вы настоящие христиане, как вы можете не осуждать Россию?” Мне всегда странен такой избирательный пацифизм, и всё-таки?
        — Пацифисты — это бабочки-однодневки, которые хотят прожить жизнь “с чистыми ручками” — без скорбей, без забот, без всяких обязательств перед мамой, папой, перед Родиной, перед друзьями. Пацифист — это не есть христианин, о котором Господь Иисус Христос сказал: “Нету больше той любви, которая душу положит за други своя”. Поэтому, раз мы живём в этом мире, где никогда не может быть рая на земле, где никогда не может быть никаких таких особых тепличных условий, человек должен занять свою позицию и, если надо, пожертвовать собой. А пацифисты не хотят жертвовать, они хотят получить удовольствие от жизни, только удовольствие, — не напрягаясь, а это широкая дорога, которую уготовил дьявол людям. А я повторю слова Христа, который сказал: “В мире скорбны будете”. Но это Он сказал, конечно, верующим людям. Потому что невозможно прийти к Богу, не пронеся свой личный крест на свою личную Голгофу. Именно через труд, через болезнь, через страдания мы очищаемся. Как говорил Иоанн Златоуст: “...Золотых дел мастер не вынимает золота из горна, пока не увидит, что оно хорошо очистилось. Так и Бог не отведёт этой тучи <скорбей>, пока совершенно не исправит нас”. Человек должен пролезть сквозь скалы — узкие скалы, ободрать свою шкуру — дряблую, одеревенелую шкуру бесчувственности, безверия, чтобы выйти духовным победителем из этого состязания.
         ...Сегодня весь мир получил “фас” от американских хозяев на всё русское во всём мире. Но “Бог не выдаст — свинья не съест!” Нам надо объединиться, чтобы этот орешек — Россия — стал им не по зубам. А грызунов очень много!
         Мы должны стараться как можно больше совершать добрых дел, жертвовать собой, помогать. Быть волонтёрами, участвовать в различных мероприятиях, посещать богослужения, каждый день принуждать себя к молитве, принуждать себя к добрым делам, чтобы каждый день не был бы потерян для Царствия Божьего, для Бога. Вот. А пацифизм не спасёт. Потому что есть жизнь вечная. Потому что есть Господь Бог, потому что есть наши обязательства пред нашими корнями и пред нашим Отечеством.
        Вот, если так, коротко. На высокой ноте.