ПАВЕЛ САХНОВ НАШ СОВРЕМЕННИК № 3 2025

ТОШТО

РАССКАЗ

Сцена первая: Знакомство с персонажами. Бабушка с Никиткой идут по дороге в село

Никитка идёт по деревне. Почти бежит, так как бабушка тянет его за руку. С обеих сторон от грунтовой дороги стоят разноцветные приземистые домишки, отделённые от мира разномастными заборами. Никитка видел такие только в книжках. Локтем правой руки он прижимает к своей застиранной синей рубашонке бархатного зелёного дракона — куклу-перчатку с когтистыми передними лапами, зубастой пастью и длинным хвостом. От макушки по всей спинке и до самого кончика хвоста у дракона топорщится золотой плюшевый гребень. Никитка очень любит своего дракона. Буквально не расстаётся с ним.
— Ты можешь быстрее идти, бестолочь!? — шипит бабушка и дёргает его за руку. Чуть сильнее, чем это необходимо.
Она очень торопится побыстрее пройти дорогу и попасть в дом, чтобы как меньше народу увидело её. От резкого рывка Никитка инстинктивно разжимает вторую руку, и плюшевый дракон летит в дорожную пыль. Никитка вырывает маленькую вспотевшую ладошку из цепкой бабушкиной пригоршни и наклоняется над драконом, чтобы поднять его. Драконье тело испачкано пылью и соринками сена.
— Подымай шустрее, чего ты там застрял! Ну!
Никитка отряхивает дракона и снова зажимает его правой ручкой. Левую, всю перепачканную в дорожной пыли, тянет к бабушке. Бабушка цокает недовольно языком, достаёт из кармана шерстяной кофты носовой платок с узорами под гжель, накручивает платок на указательный палец и наслюнявливает его кончик.
— Ну ты посмотри, уделался весь! — бабушка яростно трёт маленькую ладошку, будто желая стереть её из своей реальности. — Давай вторую!
Никитка смотрит на руки удивлённо, своими синими глазами с золотистыми ресницами, будто только что увидел и до этого даже не подозревал о существовании у него этих конечностей.
— Здорова, Матрёна Ивановна! — из-за высокого забора показалась голова в серой кепке. — Это кто ж у тебя, внук?
— Говорила тебе: быстрее иди! — шипит бабушка, обращаясь к Никитке. И тут же доброжелательно: — Здравствуй, Матвеич… Да вот, съездила в город, внука забрала. Дочка попросила.
Голова переместилась вдоль забора, что-то заскрипело, и из калитки показался весь Матвеич. Старый мужик в синей свободной рубашке и потёртых шерстяных штанах, кое-где припачканных землёй, которую он, видимо, копал у себя в огороде.
— Тебя как звать, командир? — обращается он к Никитке.
Никитка слегка прячется за толстую бабушкину ногу.
— Он не говорит у нас, — отвечает бабушка за Никитку.
— О как! Молчун, стал быть. — Матвеич обтирает о штаны и протягивает на вытянутой ладони яблоко: — На-ка, держи! Оно и верно. Болтун — находка для шпиона.
Никитка вопросительно смотрит на бабушку.
— Ну возьми уж! — бабушка отпускает ручонку Никитки. Никитка робко берёт яблоко и нелепо стоит, не зная, что с ним делать.
— Что нужно сказать дедушке? — спрашивает Матвеич, как будто бы забыв, что только что сказала ему бабушка. И тут же, опомнившись: — Ах, етить колотить, ты ж немой.
Присаживается на корточки и треплет Никитку по белёсым кудрям.
—Ой, Господи! А где кепочка твоя!? — спохватывается бабушка. — В электричке, наверное, забыл? Ох! Горе мне с тобой! Дракона своего не забыл, небось.
— Ладно, не ругайся, соседка! — добродушно встревает Матвеич. — С кем не бывает?
Тут Матвеич замечает игрушку, которую держит Никитка.
— А это кто ж у тебя такой? Король? — Матвеич протягивает руку, чтобы потрогать игрушку. Никита слегка недоверчиво расслабляет локоть, и дракон падает на подставленную широкую ладонь старика.
— Да дракон это, — снова приходит бабушка на выручку. — Покупает ему ерунды всякой. Дочка-то.
— А чего это у него? Корона? — Матвеич тем временем игнорирует бабушку и продолжает обращаться к Никитке. — А! Так это не корона, это гребень у него такой. Золотой, стал быть! Так это не дракон! Это же целый Змей Горыныч! В этих местах, говорят, такие водятся! Представляешь: настоящие, большие! Вот как дом! Только с тремя головами. Вот те крест!
Никитка улыбается впервые с момента знакомства и гудит:
— У-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у…
Это единственный звук, который он умеет издавать.

Междусцение 1

Спать Никитка ложится с бабушкой. Мягкая перина и тёплый бабушкин бок усыпляют его, но он ещё бодрится, чтобы не уснуть. Телевизор показывает кино. Люди на экране пытаются завести самолёт и убегают от странных существ по имени лангольеры. Лангольеры летают над миром, пожирают всё вокруг гигантскими пастями, полными острых алмазных зубов, и хрустят.
— Страх какой! — восклицает бабушка, до этого возившаяся с телефоном, ставя его на зарядку у кровати. — Это ж надо такое на ночь людям показывать.
Бабушка встаёт и выключает телевизор. Когда она возвращается, Никитка уже спит. Бабушка поправляет одеяло вокруг маленького беззащитного тельца. Целует его в щёку. Приговаривает: “Спи, спи…” — и выключает свет. Никитка поскуливает во сне.

Сцена вторая: Никитка и муха

Никитка сидит за столом напротив окна. Он хочет кушать, но кушать нечего. На столе стоят невкусные бабушкины пирожки с повидлом и стакан кипячёного молока. Никитка ненавидит, когда тесто соприкасается с повидлом. Печенье курабье со шлепком тягучего варенья, язычки с яблочным джемом и пирожки с повидлом. От голода сводит живот, но в стакане молока плавает мерзкая пенка. Всё это неприятно Никитке. Никитка смотрит в окно.
По стеклу снизу вверх ползёт большая чёрная муха. Периодически она останавливается, потирает передние лапки, вертит головой, а затем ползёт дальше. Иногда она вдруг взлетает и начинает летать над столом и пирожками. Но Никитка поднимает руки вверх, и муха снова летит к окну. Возможно, она боится дракона на правой руке мальчика. А может быть, она тоже не любит пирожки с повидлом. Если взглянуть за окно, то можно увидеть, как бабушка ухаживает за своими цветами.
Ещё там можно увидеть Матвеича, от которого снова осталась одна лишь голова в сером картузе, зависшая над решетчатым забором. Он что-то говорит бабушке, но та не смотрит в его сторону. Она склонилась над клумбой и интенсивно машет тяпкой. Иногда отбрасывает траву в сторону. Всё это навевает на мальчика сон, но и уснуть Никитка не может, потому что телевизор периодически внезапно взрывается радостной музыкой рекламы, отчего мальчик каждый раз вздрагивает.
Чтобы развлечь себя, Никитка закрывает один глаз и гудит:
— У-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у…
Мальчик водит головой из стороны в сторону, от этого перспектива меняется, и слои реальности сдвигаются относительно друг друга. Так Никитка контролирует мир вокруг себя. Огромная чёрная муха барражирует в небе за окном, как самолёт. Затем снижается по велению Никитки и ползёт по реальности, по саду за окном, по бабушке, которая уже стоит у забора и общается с Матвеичем. Из-под чёрных острых лапок мухи по стеклу расходятся концентрические круги, как на воде, отчего картинка за окном дрожит, мутнеет и наконец полностью исчезает, взрываясь звоном разбитого об пол стакана. И крик бабушки, забежавшей в дом, вырывает Никитку из его грёз.

Междусцение 2

Из телевизора раздаётся пронзительная мелодия, и начинается передача в мире животных. Ведущий рассказывает: “Дорогие ребята, а вы знали, что обыкновенная домашняя муха — настоящий гурман, хотя и весьма необычный? Мухи не могут жевать пищу, поэтому сначала они выпускают капельку особого пищеварительного сока прямо на еду. С помощью этого сока муха растворяет пищу до состояния жидкой кашицы, которую потом может легко всосать через свой хоботок, как через соломинку! Поэтому мухи предпочитают мягкие или уже немного подгнившие продукты, а всё твёрдое им не по зубам. Взрослые мухи особенно любят сладкое, поэтому не удивляйтесь, если увидите их на варенье или кусочке пирога!”

Сцена третья: Бабушка общается с мамой по телефону

— Что ж ты за балбес-то такой, ни на секунду тебя оставить нельзя! — кричит бабушка.
Никитка смотрит на пол. По крашенным красной краской доскам пола разливается лужа молока.
— Ну сказала же: ешь да в окошко гляди, а я сейчас приду. Зачем стакан разбил, окаянный? Горе мне с тобой. Ну, чего ты лупёшки таращишь?
Бабушка суетливо вытирает лужу ветошью, собирает осколки стекла. Затем надевает очки, поправляя грязный бинт, которым перевязана треснувшая дужка. Достаёт телефон и напряжённо вглядывается в экран. Нажимает кнопки, которые электронно пищат от каждого нажатия. При этом она ворчит, что вот ка-ак сейчас позвонит маме и ка-а-к скажет ей, что Никитка не слушается, и что пусть приезжает и забирает его, и что у бабушки уже сил нет с ним возиться. Наконец, нужные кнопочки нажаты, и телефон глухо гудит: “У-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у…” Затем говорит маминым голосом:
— Да, мам, приветик. Что ты звонишь?
Услышав мамин голос, Никитка бросается к бабушке и дёргает её за рукав.
— Да подожди ты, заноза, дай поговорить, не слышу ж ничего, — ругается та на Никитку.
— Сейчас сама поговорю — дам, — с этими словами бабушка выходит в сени и, закрыв дверь перед носом у ревущего Никитки, подпирает её спиной. Никитка толкает дверь, но она не поддаётся. Никитка плачет и гудит сильнее обычного. Сквозь слёзы и доски двери он не слышит, как бабушка рассказывает маме обо всех его проступках. Не слышит он, как разговор превращается в ругань. О том, что Никитка недоразвитый. О том, что маме пора заканчивать маяться не пойми чем, а забрать Никитку и заниматься им самой. А мама отвечает ей, что хочет заняться личной жизнью, а Никитка проблемный ребёнок, ему на природе лучше. Бабушка рассказывает о том, что Никитка уже нарисовался Матвеичу соседу, и Матвеич вопросы задаёт. А бабушка за него краснеет, ведь Матвеич по всему селу разнесёт. Мама говорит: “Я хотела сделать аборт. Но ты мне запретила. Тебе прабабка сто лет назад сказала: “Дывысь, дытынко, щоб люды нэ смиялысь”, — ты так и живёшь. Я так жить не хочу”. И не слышит Никитка, как бабушка матерится на маму. И как мама кричит в трубку. Никитка плачет всё тише и начинает всхлипывать. Он ещё толкает дверь. И вдруг дверь отворяется так резко, что Никитка едва не падает. Бабушка заходит с заплаканным злым лицом и суёт телефон в руки Никитке.
— Послушай вот на, что она тебе скажет.
И мама в трубке говорит Никитке: “Бабушка сказала то, што ты её не слушаешься! Слушайся бабушку, а я тебе привезу что-нибудь вкусненькое. Хочешь бургер и колу? Только чтобы я больше не слышала то, што ты бабушку не слушаешься, хорошо?”
— У-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у, — гудит Никитка.

Междусцение 3

Матвеич сажает Никитку себе на колено и рассказывает:
— Ты, командир, про Змея-то своего сказку просил. Вот я тебе сейчас расскажу. Давно они тут водились, Змеи-то. Никто уж помнит, когда последнего видели. Но раньше они в этих местах хозяйничали, ух! Уж сколько скотины погубили. Пастухи, бывало, коров в загон загоняют и крестятся на каждый шаг. Всё боялись, что Змей как махнёт крыльями над деревней, так и конец всему стаду. Крупный он был, страшный. Голов’ы у него, говорят, аж три. В одну сторону глянет, в другую — и всю округу видит, ничего от него не скроешь. Да, тяжко с ним пришлось. Но потом народ взялся за дело. Всей деревней выходили на охоту, кто с чем — с вилами, с топорами. И вроде повывели его. Долго били, силы немало приложили. Только никто не знает, ушёл ли он совсем. — Потом Матвеич ненадолго замирает, глядя в окно, будто надеясь увидеть там Змея. — Во-о-о-о-от! — тянет он, внезапно выйдя из задумчивости. — А ты говоришь: “Король!”

Сцена четвёртая: Выход в сад поесть ягодок. Цветы

Иногда в гости приходит Матвеич. Он приносит из магазина хлеб и консервы, потому что сама бабушка не может туда ходить.
— На кого я его оставлю? За ним же глаз да глаз нужен, — говорит она.
— Ну, так с собой возьми, стрекоза тебя задави! Что ты его в четырёх стенах держишь?
— Куда я его с собой возьму? Потом разговоров не оберёшься. Ох, послал мне Боженька испытание…

Бабушка просит Матвеича никому в деревне не рассказывать про то, какой увечный у неё внук. Матвеич клянётся, что никому не скажет. Матвеич ещё что-то хочет сказать, но лишь машет рукой. Матвеич рассказывает Никитке сказки про драконов и принцесс, про Ивана Царевича и Серого Волка. Бабушка жалуется, что Никитка совсем ничего не ест.

— Иногда кое-как несколько ложек супа вермишелевого в него волью, а дальше ни в какую.
— Может, ему стряпня твоя не нравится?
— А я знаю, чего ему надо? — негодует бабушка. — Он же сам не скажет, а до той не дозвонишься.
Матвеич учит бабушку:
— У тебя как будто детей никогда не было! Включи ему мультики. Под мультики он всё что угодно съест.
— А у тебя что? Были? — в сердцах говорит бабушка, но прикусывает язык и замолкает. Лицо Матвеича сереет, и он бормочет про себя: “Кого там только не было…”
Матвеич берёт дело в свои руки:
— А может, ты ягодок хочешь порвать, командир? Если захочешь, заходи ко мне в сад. Там и ягоды есть, и яблоки. Ты яблоко с ветки не достанешь, но если на земле где увидишь, то ешь. Только платочком оботри.
Никитку привлекает идея поесть ягодок. На ножки ему надевают маленькие сандалики, ставят его на землю, дают маленькое жестяное ведёрко, выкрашенное в синий цвет, и отправляют в сад.
— Ты пока иди, вот через калитку. — говорит Матвеич. — А мне пока с бабушкой твоей поговорить надо.
В саду у Матвеича пасмурно, сыро и пахнет землёй. Вот Никитка идёт вдоль забора и срывает малину и чёрную смородину. Одну ягодку кладёт в ведёрко, а вторую ест. Потом снова в ведёрко. И снова в рот. Вкус у ягод разный и одинаковый, малина нежно-кислая, а смородина сурово-кислая. Вот крыжовник. Ягодки крыжовника похожи на маленькие арбузики. Никитка закрывает правый глаз и гудит. И арбузики крыжовника превращаются в настоящие большие арбузы. Но вместе с ними растут и листья, а на лист садится давешняя гигантская муха. Никитка решает, что не стоит снова её злить, и отпускает мир быть таким, каким он быть привык.

Междусцение 4

Никитка держит дракона на руке и медленно шевелит пальцами, чтобы тот двигал лапами и хвостом. У дракона зубы и острые когти, как у настоящего, но мягкие, бархатные. Никитка поднимает его повыше и внимательно смотрит на него. Золотой гребень дракона сияет. Никитка гудит: “У-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у…” — и дракон как будто тоже гудит вместе с ним. Никитка двигает его голову вправо и влево, и дракон смотрит туда, куда нужно. Он открывает пасть. Никитка закрывает его пасть свободной левой рукой и приближает его морду к своему лицу.

Сцена пятая: Никитка съедает цветок

Никитка ходит по соседскому саду. Никитка глядит по сторонам, осматривает чужое пространство. Кругом обошёл он сырое и тихое засилье кустов. И вернулся туда, откуда начал. Половина ведёрка набралась ягод. Малина, и смородина, и крыжовник. Половина ведёрка ягод у Никитки в животике. Но нужно ещё. Никитка хочет кушать. Маленькая клумба с цветами притаилась в углу напротив калитки. Цветочки низенькие, машут ему своими синими головками. Зовут Никитку к себе. Синие цветочки на фоне тёмно-зелёного сада. Как же он сразу не заметил? Никитку завораживает мерное покачивание синих головок. Его внимание сосредоточено только на них, словно они шепчут ему, зовут нарушить запрет. Бабушка строго-настрого запрещает Никитке трогать свои цветы. А таких у неё нет. Значит, их можно? Бабушка говорит: “Нельзя трогать цветы в саду!” А что говорит Матвеич? Никитка всё ближе.
— Не дай Бог помнёшь мне цветы, я тебя живо крапивой выстегаю, — говорит бабушка, надевая сандалики на маленькие ножки Никитки.
Лицо у неё при этом строгое. Губы бабушка поджимает в тоненькую ниточку, а сандалик надевает с усилием. Но Никитке не больно. Он просто хочет кушать. С цветами бабушка проводит больше времени, чем с Никиткой. Подкармливает их, поливает. Подвязывает и отгоняет вредителей. А Никитка скучает. Если бы Никитка знал — как, он бы заревновал. Но он просто хочет кушать. Никитке бы хотелось, чтобы это его возделывали, как цветы, чтобы разрыхляли землю, поливали и отгоняли вредителей. Ему хочется поменяться с цветами. Пусть они едят бабушкины пирожки с повидлом и пьют молоко с пенкой. Никитка закрывает правый глаз и гудит:
— У-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у!..
И вот он растёт из земли. Такой тонкий, и головка его качается. А сверху из гигантской лейки льётся бабушкина забота. А в окне сидят и смотрят на него бабушкины цветы. А по ним ползёт огромная муха. Никитка открывает правый глаз и прогоняет муху. Бабушка сказала, что малина сладкая, если за ней ухаживать. А Никитке интересно: какие на вкус цветы? За ними бабушка ухаживает. Чт’о, если они такие же нежно-сладкие, как малина? Но он уверен, что сам он не так уж и вкусен, ведь бабушка никогда не ухаживает за ним так, как за цветами…
Никитка воровато оглядывается на окна дома. Там, за окнами, внутри домика сидят бабушка и Матвеич. Обсуждают новости и фильмы. Он чувствует, что они могут заметить его в любой момент. Быть может, смотрят в окно и ищут взглядом Никитку. Но видят ли они, что происходит тут? Никитка подходит к забору. Решётчатый забор густо зарос лозой декоративного винограда, за ним не увидать ничего. Нужно подойти вплотную, чтобы разглядеть дом. Значит, и с той стороны никто не увидит, как Никитка срывает цветы.
Никитка срывает синий бутон и отправляет его в ведёрко, к малине, смородине и крыжовнику. Это для бабушки. Пусть и она попробует цветы Матвеича. Срывает второй бутон. Второй бутон он съедает сам. Мгновение кажется бесконечным. Вкус оказывается неожиданно горьким. Никитка морщится. Но цветок уже проникает глубоко внутрь, наполняя его. Этот вкус остаётся на его языке как напоминание о том, что он нарушил запрет, и теперь уже нет пути назад. Никитка срывает следующий бутон.

Сцена шестая: Появление Короля Этих Мест

Горечь цветка вымывает голод из живота. Челюсть Никитки немного немеет, и это его веселит. Какое странное, небывалое ощущение. Он широко открывает рот, словно от удивления, и чуть покусывает язык, наслаждаясь лёгким покалыванием. Внутри него что-то шевелится и зовёт. Никитка оглядывается по сторонам и видит, что вся клумба, на которой недавно росли синие цветы, вытоптана, а цветов почти не осталось. Он моргает, ещё раз смотрит вниз — и снова видит только остатки от стеблей. Никитка вжимает голову в плечи, ожидая, что сейчас прибежит бабушка и будет его ругать, как за разбитый стакан. Но бабушка не прибегает.
Это ненадолго озадачивает Никитку. Он заглядывает в ведёрко: ягоды блестят глянцевыми боками, вперемешку с синими матовыми бутонами, источая сладковатый аромат. Запах щекочет ноздри и проникает куда-то глубже, отзываясь урчанием в животе. Никитке хочется кричать и смеяться, и он, не сдержавшись, закрывает правый глаз и гудит:
— У-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у!
Звук усиливается, и Никитка видит, как ягоды и бутоны в ведёрке закручиваются в тёмное месиво, которое воронкой уходит куда-то вглубь, образуя бесконечный коридор.
Из воронки появляется муха. Она потирает мохнатые лапки и взлетает прямо над ведёрком, словно ожидает, что Никитка последует за ней. Никитка отпускает ноги, чтобы идти вслед за зовом. Муха делает круг над его головой, описывает петлю и летит куда-то за дом Матвеича. Муха ведёт его к краю сада, и Никитка идёт за ней по узкой тропинке, полной светлых теней. Земля под ногами мягко и топко обнимает каждый шаг Никитки, словно он ступает по плетёным дорожкам в бабушкином доме. Небо над головой светится золотистым светом, и тишина здесь кажется матовой, как лепестки цветов. И вот Никитка выходит на залитую солнцем поляну.
Солнце здесь необычайно яркое и мягкое, а воздух пахнет землёй и прелыми листьями. На другой стороне поляны возвышается замок, и он не похож ни на один из тех домов, что Никитка видел в деревне. Замок окутан лианами с блестящими листьями, стены его сияют изумрудным блеском, а высокие башни уходят в облака, лениво проплывающие по небу. Великолепный зелёный дракон в золотой войлочной короне стоит у ворот замка и смотрит на Никитку. Его глаза светятся зелёным огнём, и за спиной у него колышется плюшевая мантия.
— Ты меня знаешь? — спрашивает дракон, наклоняя голову. Его голос глубокий, с вибрирующим эхом, будто исходящий из самого воздуха. Никитка замирает. Он смотрит на дракона широко открытыми глазами и кивает. Конечно же, Никитка его знает.
— Я Король Этих Мест. Я давно жду тебя, мой мальчик.
Никитка подходит к Королю Этих Мест и обнимает его. Тут его любят.
— Идём, я покажу тебе то, что ты никогда не видел, — приглашает дракон, поворачиваясь к дверям замка. Никитка чувствует, как его переполняет радость. Никитка идёт вслед за Королём Этих Мест.

Сцена седьмая: Король-манипулятор. Знакомство с Тошто

Никитка идёт по залам замка, вслед за Королём Этих Мест. Коридоры бесконечны. Стены покрыты замысловатыми узорами. Иногда Дракон оборачивается, подмигивает Никитке, подбадривая его идти дальше.
— Ты ведь знаешь, почему я позвал тебя сюда? — спрашивает Король, останавливаясь перед высокой дверью, покрытой тёмными пятнами и царапинами. Никитка смотрит на Короля и крепче сжимает своё ведёрко с ягодами и цветами.
— Потому что ты особенный мальчик. — говорит Король, наклоняясь и глядя Никитке прямо в глаза. — Нам всем грозит опасность. Тебе, мне, Матвеичу, твоей маме, бабушке и её цветам. И только ты, Никитка, можешь справиться с этим.
Король открывает дверь, и они оказываются в зале с телевизором. В телевизоре видит Никитка страшное существо, похожее на селёдку, а морда его похожа на яичницу с двумя желтками глаз. Головой существо достаёт неба, а ног у него нет.
— Это Тошто, — голос Короля Этих Мест звенит, как ведёрко, когда оно было пустым. — Он хозяин мира. И он пришёл забрать свой мир обратно. Теперь он выключает всё, что видит. Он идёт по Земле и выключает людей, как лампочки. Скоро он придёт к нам и выключит нас. Всех нас. Представляешь? Бабушку. Матвеича. Маму. И меня. Он выключит солнце и смородину. И цветы. Ты же не хочешь этого, Никитка?
Никитка невольно делает шаг назад и трясёт головой. Он вовсе не хочет, чтобы всех выключали. Существо в телевизоре пугает. Но больше пугает быть выключенным. Никитка тихо гудит себе под нос:
— У-у-у-у… У-у-у-у… У-у-у-у…
Король наклоняется и мягко кладёт лапу на плечо Никитки.
— Ты боишься его, Никитка? — с улыбкой спрашивает он.
Никитка кивает, его губы дрожат, но он крепче сжимает ведёрко, пытаясь держать себя в руках.
— Ты должен остановить его, — продолжает Король. — Если этого не сделать, он придёт и выключит весь твой мир. Бабушку, Матвеича, всех.
Сердце Никитки начинает биться быстрее, он не знает, как остановить Тошто, но понимает, что должен.
— У тебя есть сила, Никитка. Ты знаешь, что нужно делать. Ты знаешь.
Король отступает на шаг и вдруг растворяется в воздухе. Вслед за ним растворяется замок. Остаётся только поляна с телевизором. А из телевизора на Никитку смотрит Тошто своими страшными глазами-желтками. И скоро он вылезет из телевизора и выключит всех. И нужно что-то делать. А тут ещё животик снова напоминает Никитке, что он хочет кушать.
Никитка нерешительно оглядывается по сторонам. Вокруг расстилается красивая полянка, густо поросшая травами и полевыми цветами. Никитка восхищён красотой поляны. Он хочет съесть её травы. Он хочет съесть её цветы. Если съесть эти цветы раньше, чем Тошто доберётся до них, тогда он не сможет их выключить. Никитка отрывает бутон у ближайшего цветка и проглатывает его.

Сцена восьмая: Вселенский голод и рождение лангольера

Никитка стоит посреди пустынной поляны, а мир вокруг него уже начинает исчезать. Телевизор, из которого на него глядят страшные глаза Тошто, мерцает, будто вот-вот погаснет. Страх Никитки, рождённый в нём от лицезрения Тошто, теперь отступает, уступая место другому чувству — голоду, который прорастает внутри чёрной воронкой.
Он не думает, просто наклоняется и срывает ещё один цветок, жадно проглатывая его. Затем он падает на четвереньки и, уже не срывая, ест цветы прямо со стеблей. Потом и сами стебли. Укус за укусом, он ест поляну, хватая жадным маленьким ртом травинки, цветы, листья. Вкус у них терпкий, горьковато-сладкий, но голод всё равно не утихает. Напротив, он только усиливается.
Травинки режут ему губы, и рот становится всё больше и больше. Зубы заостряются. И вот уже Никитка осознаёт, что ест всё вокруг. Уже и земля пошла в ход. Луга, деревья, кусты смородины и крыжовника исчезают, как тени, поглощённые этим голодом. А на месте, где он прошёл, уже остаётся чернильная тьма.
Теперь Никитка чувствует себя сильнее, чем когда-либо раньше. Он видит, как мир вокруг него уменьшается, втягиваясь в его жадное нутро. Каждый съеденный кусочек делает его больше. И вот его зубы превращаются в острые алмазные шипы. Он съедает старые деревья, их корни рассыпаются у него на языке, как печенье.
Домики, окружённые разномастными заборами, один за другим исчезают, превращаясь в крошку. Он ест крыши, стены и окна, их вкус будто напоминает ему запах бабушкиной шерстяной кофты и пыль. Ему больше не страшно, и он больше не останавливается — теперь он не Никитка, он становится лангольером. Тело его отрывается от земли и взмывает в небо.
Внизу он видит бабушкин дом. Там внутри бабушка и Матвеич пьют водку и что-то обсуждают, пока Никитка защищает их. Он спускается и ест дом бабушки. Бабушкин сад, Матвеича, клумбы и старые цветы — всё превращается в едва уловимую дымку, втягивающуюся в его темнеющее сознание. Он ест мир. Он поглощает звуки и запахи, деревья и травы, и с каждым кусочком реальность становится всё более пустой, а её обломки обрушиваются в чернильную тьму несуществования.
Затем Никитка вновь взлетает и тут же забывает обо всём. Никитка съедает само небо. Оно затекает ему в рот, как горячий пар, и в груди разливается неописуемая мощь. Он тянет в себя облака, втягивает солнце, а затем, не задумываясь, открывает рот шире и впитывает свет. Птицы, кружившиеся над полем, исчезают одна за другой, как искры в ночи. Наконец, Никитка съедает последние остатки поляны.
Пустота вокруг него становится всё глубже и тише. Вихрь лепестков и ягод кружит вокруг него, завывая, закручиваясь в бесконечную чёрную спираль, которая всасывается в него, пока он не остаётся совсем один в этом бесконечном мраке.
И вот Никитка один посреди пустоты, и голод на мгновение утихает. Мир исчез, он поглощён, и остался лишь он один, окружённый вихрем воспоминаний, лепестков и ягод, которые растворяются, как последние следы реальности.
Никитка спас мир от Тошто.