МЁРТВАЯ РЕКА
РАССКАЗ
Работая в аэрокосмогеологии и занимаясь подповерхностной радиолокацией, братья Серовы исколесили не одну сотню километров болот и лесов Западной Сибири, не раз выступали на конференциях, и однажды их пригласили опробовать новый метод при поиске золота.
Приглашение Серовы приняли с энтузиазмом. А то! Интересно же поработать “на золото”! Несмотря на перманентное бедственное положение с деньгами в Северной аэрокосмогеологической экспедиции (92-й год всё-таки!), средства изыскали, и братьев командировали в горы Приполярного Урала.
Добирались до золотоискательской партии длинным кружным путём. Из Северного с тридцатью килограммами груза (локационная аппаратура: локатор, антенна, аккумуляторы, самописец; смена одежды, болотные сапоги, сухпай на три дня) братья вылетели в Салехард. Переночевали в каком-то клоповнике — при аэропорте числился гостиницей, — а утром, едва успев на последний в сезоне “Метеор” — дело было в конце сентября, — отправились вниз по Оби.
Шесть часов плавания, и вот они на пристани в городе Берёзове, или, как его сегодня называют, — пгт Берёзово. Посёлок стоит на слиянии Сосьвы и Оби. Серовы знали, что он знаменит “сосьвинской селёдкой”, подававшейся к царскому столу, и ссыльными, которых некогда великая матушка Россия отправляла в эту глухомань за государственные злодеяния. Одним из таких был, как помнится, друг и соратник великого государя Петра Алексеевича светлейший князь, первый губернатор Санкт-Петербурга, некогда всесильный временщик Александр Данилович Меньшиков. Были там и Миних, и Остерман, и другие выдающиеся персонажи. Сильно историческое место. Сильно.
Устроившись в “гостиницу”, которая на поверку оказалась бывшей школой, Серовы отправились в Берёзовский аэропорт за билетами, а по пути решили осмотреть достопримечательности.
Ничего там не осталось. Обыкновенный сибирский посёлок. Главная достопримечательность — невероятно большие, прямо-таки огромные лайки. Псы шастали от двора к двору, сбивались в стаи, устраивали друг другу выволочки и при этом трогательно клянчили еду у всякого встречного-поперечного. Создавалось впечатление, что их там никто не кормит, хотя на вид были они упитанны и даже веселы. Уже в аэропорту братья ближе познакомились с одним из таких “берёзовских аборигенов”. Знакомство обошлось им в три буфетские котлеты, полбуханки хлеба и банку кильки в томате, после чего пёс изумительной белой расцветки — кое-где она пробивалась сквозь серо-коричневую берёзовскую грязь — стал их закадычным другом и решил лететь с ними хоть на край света.
Взяв билеты и насилу отбившись от нового “приятеля”, Серовы вернулись в “гостиницу”, где с изумлением обнаружили, что электричества нет ни в одной из его ипостасей: ни света в лампочках — почитать, ни тока в розетках — вскипятить чаю. Философски рассудив, что, возможно, это и есть главная историческая достопримечательность города ссыльных, братья поели холодной тушёнки и завалились спать.
Раннее утро застало их уже в аэропорту. Они загрузились в Ан-2, сделали Берёзову ручкой и вылетели в Саранпауль.
Если Берёзово — захолустье, то Саранпауль — место ссылки для ссыльных из Берёзова. Посёлок буквально утопал в жидкой грязи, от которой спасали только деревянные настилы — “тротуары”. По проезжей части ходили вездеходы, тракторы “Беларусь” и коровы. Последние тоже были вездеходными: гуляли где хотели, оставляя на тротуарах липкую, скользкую грязь и лепёшки.
Расспросив прохожих, Серовы добрались до центральной конторы золотоискательской геологической партии, получили документы на заселение в общежитие и были уведомлены, что завтра в десять вертолёт заберёт их в горы.
Общежитие они нашли недалеко от центральной конторы, вселились в него, обнаружили электричество, центральное отопление, чистые кровати... и не обнаружили элементарных удобств. “Удобства” на дворе… Издержки невылупившейся цивилизации...
Делать до завтра было нечего, и братья отправились прогуляться по тротуарам Саранпауля.
Представляете, с каким изумлением они стояли перед обычным деревенским домом, на дверях которого было написано: “Уральский музей кварца”. В глуши, в стороне ото всех дорог — “Уральский музей кварца”! Оказалось, что музей значится при той же геологической экспедиции, и он — о чудо! — крупнейший в мире (в мире!) музей природного кварца.
Смотрителем состоял больной, простуженный и совершенно безумный геолог, сопли у него лились гужом, но он провёл братьев по музею “от и до”. Нет, это были не просторные прохладные залы с мраморным полом и прозрачными витражами, где экспонаты выставлены под стекло и снабжены поясняющими надписями “это — то... а это — это, найдено там-то и тогда-то”, нет. Стеллажи... стеллажи... стеллажи... в пять-шесть ярусов, забитые пробами, сколами, кристаллами, россыпями. Смотритель аккуратно снимал каждый образец и объяснял... нет, не объяснял, распевал саги о кварцах, аметистах, турмалинах, цирконах... Безумно красиво и безумно вкусно. А поскольку Серовы всё выслушивали с большим вниманием, смотритель в какой-то момент вдруг замер, вперив в них красные слезящиеся глаза, высморкался в полотенце, произнёс: “Щас...” — и скрылся за стеллажами. Вернулся он через минуту с газетным свёртком и со словами: “Вот! Сам нашёл. Никому не показываю”, — вручил его братьям. Старший, Славка, аккуратно принял свёрток, развернул газету, а там...
Представьте у себя на ладонях аквариум. Вода кристальной чистоты, дно поросло коричневым трёхсантиметровым игольчатым переливающимся мхом, а поверхность выгнута, как линза, и от этого дно просматривается удивительно чисто и ярко. И всё — блестит, переливается и сверкает... У братьев дыхание перехватило. Любовались они минут пять, потом Славка так же аккуратно завернул скол и передал смотрителю.
Трёхкилограммовый скол пьезокварца — вот что это было такое!
Нет, смотритель не стал спрашивать: “Ну как? Понравилось?” — и тому подобные глупости — он и так всё понял по их лицам. В полной тишине Серовы раскланялись и молча покинули музей. По дороге в общагу они продолжали молчать. Говорить было не о чем. Они только что видели чудо. Им только что было явлено подлинное природное свидетельство существования Господа Бога.
На следующий день, снова в десять утра, братья уже сидели на ящиках возле вертодрома, дожидаясь “восьмёрки”. И тут произошло замечательное событие.
Со стороны аэропортовского магазина мимо них промчался огромный детина в телогрейке, ватных штанах, грязных сапогах и на ходу выкрикнул: “Какого хрена сидите?! Там водку без талонов дают!”
Здесь уместно вспомнить, что действие происходило в самом начале девяностых, антиалкогольный закон как бы уже отменили, но водки в свободной продаже ещё не было — только по талонам. А тут — такое!
Славка, который до этого лежал и курил, блаженно растянувшись на ящике с аппаратурой, подскочил и, ни слова не говоря, бросился к магазину. На полпути вдруг остановился, развернулся, побежал назад, показывая младшему в сторону гор, Юра повернулся и увидел приближающийся вертолёт, но когда Юрка снова посмотрел в сторону брата, тот уже опять бежал к магазину и при этом махал рукой: мол, забрасывай, забрасывай аппаратуру!
Вертолёт сел, дверь открылась, борттехник выпрыгнул и рванул к Юрке. “Геофизики?! — проорал он. — А чего вас не двое?! Второй где?!” Перекрикивая рокот двигателей и свист лопастей, Юрка попытался объяснить, мол, сейчас второй... надо ему... отошёл — с минуты на минуту... Борттехник выматерился и принялся вместе с Юркой таскать и грузить их манатки в вертолёт. Погрузив, он умчался на склад — попросили ещё прихватить какие-то запчасти для золотоискателей. Через пятнадцать минут всё было готово, а старший не возвращался.
Краем глаза, пока таскали, Юрка видел, как к магазину со всех сторон сбегались мужики. Ситуация складывалась неприятная: ждать Славку скоро не приходилось, а вертолётчики, как известно, народ нетерпеливый и простоев не любят. Юрка стоял возле вертолёта и жестами показывал командиру, мол, сейчас... сейчас... Командир раздражённо шевелил губами и грозно сверкал очами.
И тут в один момент Славка оказался рядом. Рукав у него был наполовину оторван, но вид брат имел задиристый и лихой. В руке он держал газетный свёрток, в котором легко читалась поллитровка-“чебурашка”. Он заскочил в вертолёт, Юрка следом, борттехник захлопнул дверь... И геликоптер стал быстро подниматься.
Старший — весёлый, раскрасневшийся — ощупывал полуоторванный рукав, потом наклонился к Юрке и сквозь шум винтов проорал: “Чуть по морде не получил! Пообещали намыть, когда вернусь! Но хорошие мужики! Вертолёт в окно увидели — сразу без очереди пропустили. Хороший народ! — и, показав большой палец, добавил: — Вот такой!” Прекратив бесполезные попытки приделать рукав на место, он принялся прятать бутылку в рюкзак.
Через час вертолёт уже заходил меж горами на посадку к приисковому посёлку. Прибыли!
Прииск встретил их морозной солнечной свежестью. Конец сентября в горах Приполярного Урала — поздняя осень. Перед посёлком, гремя перекатами и водоворотами, мчалась Халмер-Ю. Выше по течению в неё вливался Пальник-Шор — его хорошо было видно по брызгам и переливающейся радуге за каменистым плато. А со всех сторон поднимались Уральские горы.
Когда смотришь на карту, то высуты в полтора километра особого впечатления не производят. У них и цвет-то чуть коричневатый. Вот же Эльбрус с пятью тысячами метров, вот Памир с пиками в семь, а вот почти чёрные Гималаи со смертельными восьмитысячниками. Но когда стоишь в долине реки, а со всех сторон окружают горы со сверкающими снежными вершинами, возникает чувство нереальности... Ну, не бывает таких огромных гор!
Они выгрузили на площадку вертодрома аппаратуру и рюкзаки. Вертолёт поднялся и ушёл на следующую базу отвозить запчасти, а со стороны посёлка к Серовым прибежал всклокоченный мужик в фартуке. Оглядев братьев, их багаж и что-то про себя прикинув, он зло сплюнул и ехидно поинтересовался: “Жратву с собой привезли?” Серовы посмотрели друг на друга и пожали плечами, мол, никто им никаких распоряжений не отдавал и ничего не передавал. Мужик ещё раз сплюнул, смерил их презрительным взглядом и со словами: “Понаехали... кормить чем?” — развернулся и, насвистывая, пошёл в сторону посёлка.
Братья присели на ящик с аппаратурой и закурили... Приехали... Как обычно: нас не ждали, а мы припёрлися! Договорилось, значит, руководство... А со стороны посёлка мчалась, захлёбываясь в лае, свора местных партейных собак. Они пропустили вертолёт и теперь навёрстывали упущенное. Доскакав до братьев, псы уселись кружком и, виляя хвостами, всем видом старались показать, что уж как они рады новому знакомству... уж как рады... а вот, кстати, чё-нить пожрать вы, мужики, привезли? И эти про то же...
К вечеру недоразумения были улажены. Серовы представились начальнику полевой партии. Их разместили в бал’ок и поставили на довольствие. Потом вместе с главным геологом братья выпили “трофейную” водку и наметили план предстоящей работы.
Основной задачей Серовым ставили обнаружить с помощью геолокации погребённые под галькой и песком коренные скальные породы в долине Халмер-Ю. В глинистых отложениях над этими породами содержался достаточно большой процент золота, настолько большой, что поисковой партии разрешили заниматься промышленной добычей.
Сама река возле посёлка была неширока — всего метров пятнадцать, — но шумна и гремлива. Настоящая горная река. Название — Халмер-Ю — в переводе с языка коми означало Мёртвая река (а может быть, Река мёртвых). Юрку заинтересовало, действительно ли в реке ничего не водится, но местные сказали, что буквально третьего дня в зимние ямы “скатился” хариус (речка мелкая, зимой промораживается до дна, и рыба осенью уходит в глубокие ямы). Ниже по течению, где река шире и ямы под двадцать метров, водится даже таймень, но это далеко. Обломилась рыбалка Серовым! Ладно, не впервой. И братья приступили к работе.
Они уже отпахали три дня, отходили километров пятнадцать, вывели метров десять самописных лент, но ожидаемых результатов не получили. Ускользали золотосодержащие глины. Не читались. Никак братьям не удавалось их подсечь.
А само золото им показал главный геолог. На прииске, где работала драга, он надолбил в тазик кварцевой породы и за два часа, пока Серовы рядом лоцировали, намыл из этой породы горсть золота.
— Мужики, — окликнул он, когда братья с локатором проходили мимо, — вы самородное золото видели?
Интересно, где бы они его видели?
— Пошли покажу...
И не только показал, но и ссыпал братьям в ладони.
Золото оказалось тяжёлым. Несоразмерно объёму тяжёлым. На Халмер-Ю оно не россыпное, а натёчное — не золотой песок, как обычно, а чешуйки. Но какая разница? Золото же.
— Может, вы и ту сторону реки посмотрите? — предложил геолог. Так родилась идея: пересечь с локатором долину реки поперёк. Перебраться на ту сторону, подняться в горы метров на двести, например, напротив посёлка, с включённым локатором спуститься к реке, перейти её вброд и отлоцировать посёлок. Может, тогда станет яснее подземная картина. Чтобы не затягивать, проход назначили на следующий день. А вечером повар — он с прилёта проникся к братьям неприязнью — накормил их остатками вчерашней солянки и обеспечил Серовым бессонную ночь.
Утро, несмотря на отличную погоду, ощущалось гадким и болезненным. Живот у Юрки не переставало крутить, голова была как чугунная. Славке было не лучше. Но они решили не откладывать и, попив пустого чаю, вышли на маршрут.
На первом этапе нужно было пройти пару километров вниз по течению до брода. Как обычно, за ними увязалась Белка — молодая белая лайка. Она с первого дня воспылала к братьям любовью и каждый день сопровождала их на маршрутах, за что вознаграждалась печеньем и конфетами, которые Серовы обычно брали с собой к чаю.
Два километра — недалеко, но по камням, кустам и глине вылилось часа в полтора. Ещё пару раз пришлось “присесть”, причём делали они это втроём (видимо, Белка вчера ужинала тем же). Но ближе к броду они почувствовали себя легче: то ли вышла вся дрянь, то ли оказали действие таблетки, которые всегда водились у Славки в походной аптечке, но переправлялись они уже без проблем.
А на том берегу, в маленькой лагуне, Серовы заметили небольшого хариуса и устроили на него охоту. Белка с лаем носилась по всей лагуне, поднимая брызги, и больше мешала, чем ловила. Закончилось ожидаемо: хариус, перепрыгнув узкий перешеек, ушёл в реку, и они остались ни с чем. Зато настроения заметно прибавилось. А красота вокруг! До этого они всегда ходили по северной — солнечной — стороне реки. И другая — теневая — выглядела сумрачной, непролазной чащей. Так оно и оказалось, но теперь сквозь деревья южной стороны виднелась северная, игравшая всеми красно-золотистыми оттенками осеннего леса.
Они пошли в направлении посёлка, забирая в гору. Никогда до этого Юрка не мог себе представить, что можно совмещать подъём в гору и хождение по болотным кочкам, но так было, это изумляло и выматывало одновременно. Славка бойко шёл впереди вместе с Белкой, а Юрка, гружённый аппаратурой, волокся сзади. До переправы аппаратуру нёс брат. Хитрый старший брат! Ох, хитрый! Он знал, что на этой стороне будет труднее.
Они шли уже час и скоро должны были подойти к начальной точке намеченного маршрута, и тут их развеселила Белка. Взвизгнув, она вдруг сходу рванула на гору. “Смотри, смотри! — закричал Славка, — заяц!” Юрка увидел: метрах в пятнадцати, чуть выше, во всю прыть несётся крупный серо-белый заяц. Белка его нагоняла. Сказывалась разность длин лап на гористых участках. Мгновение — и... Но тут случилось непредвиденное: Белка резко сбавила темп, а через секунду и вовсе встала. Заяц понял, что им никто не интересуется, снизил скорость, вильнул в сторону и пропал среди камней. Белка, задумчиво постояв, заскулила и начала пристраиваться “присесть”. Достала вчерашняя солянка! Вернулась Белка, как побитая. Как же... промахнулась... живот подвело... От души насмеявшись, братья перекурили и обсудили, какие они все хреновые охотники. Но виноваты, конечно, не они, а “собака повар”.
Через десять минут Серовы стояли в начале маршрута. Внизу как на ладони просматривался посёлок: маленькие домики, маленький трактор, крохотные человечки; речка извивалась серой лентой.
Юрка включил аппаратуру и пошёл за братом. Славка отсчитывал шаги и расставлял пикеты зарубкой на небольших редких сосёнках. Двигались медленно: хотелось получить качественный материал.
Через полчаса были у реки. Славка начал медленно в неё входить, Юрка встал, поставив аппаратуру на паузу. Хоть шли медленно, но он запыхался и теперь отдыхал, готовясь войти в реку.
Белка крутилась под ногами, а потом ввязалась в перебранку со своими собратьями: свора уже поджидала локационную группу на поселковом берегу.
Старший, сделав пять шагов, “ухнул” по пояс...
— Ух! Мать!.. Резкий спад какой... Холодно! Не-е-е-е! Лоцировать не будем!.. — Славка стал возвращаться. — Дно скользкое. Но переправимся здесь. Не обратно же...
Поднявшись к Юрке, он помог снять аппаратуру.
— Сильно холодно? — От одного вида брата Юрку била крупная дрожь.
— Зубы сводит. Жаль, водку выпили, переправились бы — погрелись. Ну что, брат, пошли? — И, взяв у Юрки антенну, он снова вошёл в реку.
Через три шага, держа в поднятых руках аккумуляторы и локатор, за ним шагнул и Юрка. Старший в очередной раз ухнул со ступеньки и оказался по пояс в воде. У Юрки мурашки, как лошади, заскакали по всему телу. Но когда он сам “ухнул”, дыхание перехватило так, что перед глазами поплыли фиолетовые круги. Холодно — это было не то слово. Ноги сразу онемели. А камни под ногами действительно скользкие; и течение — даже здесь, у берега, — уже набирало силу и скорость.
—За мной иди, след в след! — повернувшись, крикнул Славка.
—Да пошёл ты... Корчагин... — вполголоса отбрехнулся Юрка. И тут он явственно услышал лай и оглянулся... Эта белая зараза, вместо того чтобы вернуться бережком в посёлок, решила форсировать реку с ними. Она уже перепрыгнула три камня и целилась на четвёртый, куда ей было точно не допрыгнуть. Даже если бы допрыгнула — дальше всё равно оставалось ещё метров десять сплошной воды.
— Домой иди! Домой, дура! — заорал на неё Юрка.
Но “дура” присела и прыгнула; задние лапы заскребли, заскользили на камне, и она наполовину сползла в воду. Только сейчас до неё начало доходить, что дальше прыгать некуда, дальше дорога — только на тот свет: по такому течению ей не выплыть. Стараясь ступать аккуратно и удерживая равновесие, Юрка перехватил локатор, подобрался к камню и свободной рукой подтолкнул Белку. Та выбралась на камень всеми четырьмя лапами и завыла.
— Что, сука! — заорал Юрка. — Как выбираться будешь?!
Но Белка просто стояла и выла. И нет, уже не выла — она звала, она плакала...
Тем временем метрах в трёх от Юрки Славка решал, куда ступить дальше. Там, где он стоял, было уже выше пояса, и течение бурунами охватывало его тело. Он, видимо, услышал шум и повернулся:
— Что у вас там?! — через силу крикнул Славка.
— Зараза! Некуда ей прыгать! Сволочь! Куда её?! Я не ухвачу её, Слав! Она тяжёлая...
— Щас, — прочитал по губам Юрка, и Славка стал медленно пробираться обратно. Когда до камня оставался один шаг, он поскользнулся и ушёл под воду. “Мрак! — мелькнуло у Юрки в голове. — Долоцировались!” Но Славка уже выскочил и рывком подобрался к камню. Белка скулила. Старший протянул свободную руку, зацепил её за загривок и с силой кинул себе на плечо. Потом выровнялся и медленно пошёл в сторону поселкового берега.
Как они выбрались на ту сторону? Как дошли? В голове плыло. Мысли замёрзли. Тело онемело. Юрка только хорошо запомнил, как на той стороне визжала и брехала стая партейных собак. Под шум и гам, под грохот реки они и вышли. Слава бросил Белку в сторону берега, ещё не доходя до кромки двух шагов. Та шлёпнулась, подскочила и тут же как ни в чём не бывало присоединилась к общему гвалту.
— Всё! — с силой выдохнул Славка. — Выбрались! Старый я дурак... Должен же вроде соображать... Понесло... Давай! В бал’ок — бегом! Всё с себя снимай! Я печку затоплю... Аппаратуру не захлестнуло?
— Ка-кажись, н-нет, — проклацал зубами Юрка и тяжёлой рысью побежал в сторону балк’а.
Через полчаса голые, закутавшись в одеяла, — сырую одежду развесили по всем гвоздям и верёвкам, которые только нашлись в балке, — они сидели возле печки, а та гудела и подвывала, как реактивная. Чайник закипал.
— Обед пропустили, — пожаловался Юрка, в животе у него жалобно урчало.
— Вчерашнего ужина тебе мало? — Славка засмеялся и толкнул Юрку в бок. — Весь берег загадили... Щас чайник вскипит, тушёнку с луком разогреем — полезнее будет. Всё, Юр, будет ништяк!
И тут в дверь скромно постучали.
— Не занято! — отозвался Славка. Дверь отворилась, и в ней показался повар.
— Здорово, мужики! А вы чего на завтрак не приходили?
Изумлённый Славка ответил не сразу. От кого-кого было ожидать внимания к себе, только не от повара...
— Да мы чаю с утра попили и пошли... Чтобы время не терять.
— Ага... Вы это... В общем, давайте... Переодевайтесь и приходите на обед. Только быстро, не задерживайтесь!
И повар вышел, уже не скромничая, громко хлопнув дверью.
— Ни фига себе! — впечатлился Славка. — Давай, брательник, переодеваемся и пошли, пока этот хмырь не передумал...
Через пять минут Серовы сидели в столовой, а перед ними дымились тарелки с борщом. Жрать хотелось невыносимо, и они сразу накинулись на еду.
— Погоди, мужики... я сейчас закусь сварганю, — видимо, повар совсем решил доконать братьев своей добротой. — Выпить вам надо, а то окочуритесь...
— Кто ж против... — отложил ложку Юрка. — Только нечего...
— Сейчас будет! — и повар скрылся в подсобке.
Серовы сидели обалдевшие, ничего не понимающие, а здоровенный кошак, килограммов на восемь, щурил на них зелёные глаза с картофельных мешков.
— Сторож, — заметил Юрка.
Дверь подсобки хлопнула.
— Ага, сторож... Стервец: целыми днями дрыхнет на мешках, а ночью мышами промышляет. — С этими словами повар бухнул на стол бутылку “Московской”. — Вот! Щас, консервированные огурчики... Стаканы... — суетился он. И, расставив всё, сел напротив Серовых.
— А вы братаны, значит? — Он разлил водку по стаканам.
— Ага, я Славка, а он Юрка.
— Ну, а я Шурик. Давай, значит, за ваше здоровье!
Взяли стаканы, чокнулись, выпили.
— Ешьте, мужики, — сказал Шурик, зажёвывая огурцом, — ешьте.
И братья набросились на еду.
Когда Шурик наливал по второй, братья уже отмякли и согрелись. Приятное тепло от водки и горячего борща растекалось по телу. Жизнь снова была замечательна!
— Одного не могу понять, — продолжил разговор повар, — вы зачем в реку-то полезли?
— Разобраться нужно было с нашими показаниями, — не стал вдаваться в подробности Славка.
— Ага... Ну, эт понятно. — И, пожевав минуту ус, повар наконец-то решился: — А собаку-то чё взялись вытаскивать?
Юрка от неожиданности даже борщ перестал хлебать:
— А чего её — бросить надо было? Она же там уже того... Не выплыть ей было!
— Да понятно-понятно! Одно непонятно... — Он внимательно посмотрел на Славку. — Сам чуть-чуть не навернулся, я ж видел, а собаку вытащил! Зачем? А?
— Ну как зачем?! — Славка тоже перестал жевать. — Странный ты человек! Живая она! Жить хотела! Понимаешь? ЖИТЬ!
Вечером от главного геолога братья узнали, что Белка — собака повара. А ещё через день Юрка и Славка улетели в Саранпауль. На этом их приключение закончилось. Через два дня они уже были в Северном. Работу оформили, защитили и сдали. Неплохая вышла работа, даже хорошая — зацепили-таки братья глины. Собирались съездить ещё, да так и не случилось...
ВАЛЕРИЙ ЛАВРУСЬ НАШ СОВРЕМЕННИК № 4 2025
Направление
Проза
Автор публикации
ВАЛЕРИЙ ЛАВРУСЬ
Описание
ЛАВРУСЬ Валерий Павлович, начальник отдела пространственного мониторинга объектов нефтедобычи Службы главного маркшейдера ПАО НК “РуссНефть”. В 1987 году окончил Куйбышевский ордена Трудового Красного Знамени Авиационный институт имени С. П. Королёва. С 1990-го по 1996 год работал в Ноябрьской аэрокосмогеологической партии в группе подповерхностной радиолокации. С 1996-го по 2007 год принимал участие в создании и эксплуатации Геоинформационной системы ПАО “Газпромнефть — Ноябрьскнефтегаз”. С 2007 года в ПАО НК “РуссНефть” занимается внедрением и эксплуатацией корпоративных информационных систем в геологические и маркшейдерскую службы. Член Московского городского отделения Российского союза писателей.
Нужна консультация?
Наши специалисты ответят на любой интересующий вопрос
Задать вопрос