ВЛАДИМИР БЕРЯЗЕВ НАШ СОВРЕМЕННИК № 3 2025

ВЛАДИМИР БЕРЯЗЕВ

А НАМ ИДТИ ДО КРАЯ НЕ ВПЕРВОЙ


* * *

Чешуйки льда покрыли око вод,
У лётних числ закончился завод.

Уже не важно — нечет или чёт,
Обратный начинается отсчёт.

О чём печаль? Сочувствие о чём?
О том, что человейник ни при чём.

Нас тьмы и тьмы. Их тоже легион.
И Антарктида — мира регион.

Средь айсбергов — да будет всем тепло.
И — миру мир! — пока не замело

Под плинтус человечества угли...
Вы ждали Мошиаха как могли.
А нам идти до края не впервой
И в нулевой, и в третьей мировой.
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
Железо с кровью — ваш цемент времён,
Но без любви — подобен праху он.

* * *

Мне не постичь души уход,
Как не простить свою разруху.
Фагот ли реквием поёт
Или метели завируху
Заводит плакальщица-ночь,
Там у ворот клубясь и воя?..
Своё остатнее живое
Мне уберечь уже невмочь.

Опустошение моё
Не в рощах, шелеста лишённых,
Не в строчках недосбережённых,
Не в снежных снов небытие,
То плача вольность и покой...
. . . . . . . . . . . . . . .
Во стужи пустыни заброшен,
Жду лишь забвения пороши
Над одиночества стезёй.

* * *

Вот те крест, а не бред очевидца!
Всё про то, как меня дурака
Отпустили из морга помыться —
Пользы грош, а молва велика.
Во саду ли? не то — в огороде?
На Гудзоне але на Днепре —
Право слово, я вновь на свободе,
В жизни, в Богом забытой дыре.
Вот гуляю, пою дольче вита,
Где, в ковидном объятии зла,
От безумья земля не привита,
Где души не отмыть добела.
Жизнь прекрасна в последней отсрочке!
Ведь осталось — свет бел леденя —
То объятие чистой сорочки,
Что надеждой утешит меня...

* * *

Слово о слово. Ладонь о ладонь.
Кремень о кремень.
Братья шумят во пиру молодом.
Родина дремлет.

Братья мои! Государи мои!
В чём наша участь?
В том, что торим для других колеи,
Веря и мучась?..

В том ли, что в игры кровавые мы
Яро играем,
Чтобы пройти от сумы и тюрьмы
К русскому раю?

В том ли, что род наш — раздрай и позор?
Мерзости мера?..
Что же ты плачешь над талой лозой,
Враг Агасфера?!

Снег задыхается! Очи во рву,
Как незабудки...
Крест в синеве, и “Варяг” на плаву —
Вечные сутки...


ВЕТХОЗАВЕТНОЕ. СУДЬИ

Однажды, средь времени она,
Под медные рёвы трубы
Меч Господа и Гедеона
Явили Господни рабы.

В военном полуночи стане,
Как светочи, взмыли сердца,
Неверные мадьанитяне
Настигнуты волей Отца.

Разбиты светильники страха,
Пылает Победы елей!
Будь права премудрость Сираха:
— Для Бога любви не жалей!..

Где судьи? Средь мира руины
Услышу ль веленье Твоё?..
. . . . . . . . . . . . .
Штурмуют Синай бедуины.
На нити висит бытиё...

* * *

Вот и пороша приспела, пала на панцирь листвы —
Бело, светло, онемело и погребально, увы.

Свиста синичьего иглы штопают ветошь и тлен.
Клёны, голы и пониклы, не разгибают колен...

* * *

Я явился на свет по причине душевной приязни
И залился слезами от звуко- и светобоязни,
Мол, куда я попал?!
Где душа созревала, неведомы времени риски,
За плаценты границей, в объятиях тьмы материнской,
У начала начал.

Той стихией приливной доселе храним и лелеем,
Прохожу мимо лет, по давно облетевшим аллеям
До известных ворот.
Почему? Для чего? Родничка ли за-ради биенья?
Ради веянья вьюги? Сияния? Бдения? Пенья?
Ради ягод-смород?..

Плачь, душа моя, вновь! Не оставь же нас грешных отрада —
Слышать звук херувимский и видеть возделанна сада
И цветенье, и плод.
Пройден путь, ты обрёл образ музыки, волю свеченья,
Так прими этот дар, как паломничий вздох облегченья
У известных ворот.


ЭТЮД С НАТУРЫ

Над оцинковкой подоконника, за старой рамою двойной —
Лазурь небесного иконника, сугроб да вензель ледяной.
В кувшине мёртвые соцветия на фоне снежного горба,
А дальше — купол новолетия в сиянье зимнего столпа!

На синеве златеет храмина, и крест лучится в вышине.
И торжествующе, и пламенно уже и в сердце, и вовне.
Во дне рождественские кружева плетутся спицами зимы
Из ожидания и стужева той жизни, что прожили мы.

* * *

Евгению ШИХОВЦЕВУ

Я слышал, что брожение умов
предшествует брожению событий.
...Что слушаешь ты, колокол забытый
и безъязыкий,
и когда умолк
твой гулкий купол?.. Холодом и медью
наполнена душа колоколов.
Я помолчу. Я пред тобой помедлю...
Достаточно порублено голов,
достаточно разрушено святилищ,
достаточно хранилищ сожжено
беспамятно. Пора подумать... Ты лишь
лежишь напоминаньем об ином
всех единящем гуле поднебесном.
Там за стеной — стеснение шумов.
И страшно здесь — в молчанье многовестном,
и явственней брожение умов...
Все может быть: на гребне реставраций,
в эпоху отрезвления голов,
борьбы полов и реабилитаций,
взойдёт и звон былых колоколов.
Из пламенно-ревущего расплава
тебе глагол, язык ли — отольют.
Былая память и былая слава
под нёбом заклокочут, запоют...
...Но отчего ж мне чудится копытный
стоглавый топот, тошнота и гарь?
И тот — в огне разверзшихся событий —
повешенный под куполом звонарь?

* * *

Поменяю резину на зимнюю
И тебя подожду у метро.
В пору эту — сырую, пронзительную —
Поздних яблок златою корзиною
Одарю и — добро...
По столу наливные раскатятся,
Нам заведомо не в чем раскаиваться.
Дар согласья таков,
Что при нём умиленны создания
Даже в гибельном сне ожидания...
Доживём до снегов.
Доживём до распаха прощания,
Там за белой каймой, паче чаяния,
Наша радость жива.
В поле чистом позёмка вечерняя,
Беспечальная даль отречения,
Забытья кружева.
В веке том тебя звали Констанция...
Пусть останется то, что останется.
Да незыблема будь
Нега жеста постельно-простынная,
Сквозь пространство метельно-пустынное
Нашей пагубы путь.

* * *

На перемену погоды
Грянули хоры ворон,
Словно бы марши свободы
Взмыли во мгле похорон,

Словно бы зимние кроны
Прянули жестью листвы,
И на пустые перроны
Пали пласты синевы.

Это прощанье Славянки
Ангела вывел фагот,
Это парадные склянки
Рында “Варяга” поёт.

В лютом мороза предместье,
Где я победу ковал,
Здравствуй, луча перекрестье,
Влага, что бьёт наповал!

* * *

Скоро станет Иня.
Скоро встанет
За окном бледнолицый рассвет.
Снег придёт и, придя, не обманет.
Как там сказано: прошлого нет
Ни для женщины,
Ни для смерти...
А зима — лишь блаженный намёк.
На пустой запорошенной тверди
Болью-светом повеявши — Бог...

Вот я, милая! Милая, здравствуй.
Не прощаюсь, но благоволю
Лечь на плечи твои по контрасту
С тёплым бережным словом “люблю”...