ИГРА НА ПОВЫШЕНИЕ
Александр Казинцев состоялся как литературный критик и публицист; частично состоялся как поэт; но в максимальной полноте состоялся как многолетний сотрудник журнала “Наш современник”, которому посвятил большую часть своей человеческой и творческой жизни. Казинцев останется в истории журнала, как остались в истории некрасовского “Современника” Белинский, Чернышевский, Добролюбов. Главный редактор Станислав Куняев был идейным руководителем издания. Александр Казинцев был душой “Нашего современника”. Его личность, художественные пристрастия, порой противоречивые мысли и симпатии отражались на страницах журнала, как в зеркале. Он сидел в вытянутом, как пенал, кабинете на втором этаже редакции и иногда — бородатый, румяный, округлый — напоминал доброго домового, ненавязчиво контролирующего порядок в доме.
В литературных делах, однако, Казинцев не был добрым. По своему образованию и пониманию жизни он был шире и глубже любой идеологии. А если идеология (в случае “Нашего современника” патриотическая с уклоном в Православие) утверждалась начальством как данность, он искал (и находил!) внутри неё тропинки, уводящие не то чтобы в сторону, но в иные литературно-публицистические пространства, где идея, как зрелая дама, примеряла на себя новые, часто неожиданные для единомышленников и коллег по стилю и внешнему виду одежды. Он не любил однозначности, ходячих памятников, прижизненных носителей конечных истин. Казинцев вежливо, с улыбкой отстранялся от них, уходил в работу с молодыми авторами. В них он тоже часто ошибался, но относился к этому философски, как опытный рыбак, когда рыба срывается с крючка. Забросим удочку ещё раз, авось повезёт.
Я познакомился с ним во второй половине девяностых годов на организованном Валерием Ганичевым круизе по реке Лена после пленума Союза писателей в Якутске. Тогда Александр Иванович ещё выпивал, и (выпито было немало) вдруг из тихого интеллигентного, мягко-вкрадчивого литературного человека преобразился в громогласного трибуна, клеймящего прямо на палубе (и в глаза!) отступников, двурушников и просто бездарей, утвердившихся в руководстве нашего Союза писателей. Наутро он был тих, просветлён, две поклонницы-поэтессы осторожно водили его по теплоходу под руки, а он с доброй улыбкой спрашивал у встреченных литераторов, когда теплоход пристанет к берегу возле храма (это входило в программу). Перестарался вчера, вздыхал Александр Казинцев, хочу покаяться, дурной лоб перекрестить.
Позже (он решительно и бесповоротно “завязал” лет двадцать назад) Казинцев стал более сдержан в оценках персонажей и тенденций литературного процесса. Он как бы успокоился, определил своё положение в литературном мире, утвердился в собственных представлениях о нём. Казинцев много делал, чтобы сдвинуть русскую патриотическую мысль с советско-сталинского тормоза, приобщить её даже не к общечеловеческим (это определение сегодня скомпрометировано), сколько к простым гуманистическим ценностям, к порицаемому сегодня европейскому опыту организации общественной жизни, когда свобода творчества (и не только) сочетается с материальным благополучием и серьёзным идейно-историческим бэкграундом. Это не все понимали. Вспоминали его прошлое, знакомство и даже сотрудничество с представителями либерального лагеря, разного рода “уклоны” в критических работах.
Казинцев был патриотическим либералом или либеральным патриотом, отчётливо осознавшим степень инерции, “умственной апатии” (термин Дмитрия Писарева) национально-ориентированной части общества в деле борьбы за утверждение в государстве (хотя бы на бытовом уровне) элементарной социальной справедливости и пригодных для жизни условий. Много думал и писал он и о том, как обратить власть лицом к народу. И честно признавал, что пока в России с этим не очень, быть может, в будущем... Это был бетонный забор, внутри которого жил, писал, творил Александр Казинцев.
Он остро чувствовал гниль и фальшь в произведениях литераторов как патриотического, так и либерального направлений. Одним из первых в статье “Игра на понижение” на примере произведений сорокалетних писателей — Маканина, Проханова, Курчаткина, Афанасьева, Кима — указал на опасность утверждавшейся в обществе “амбивалентности”, напомнил читателям библейскую истину, что разделившийся в себе дом (СССР) не устоит. Он видел и понимал недостатки исторической и современной России, но не терпел их поднятия (чем талантливей, тем хуже, полагал он) на уровень художественной и философской правды. Здесь он бестрепетно отказывал в публикации даже тем авторам, кого уважал и к кому относился с симпатией.
Казинцев ушёл в расцвете сил и талантов. Он вернулся к стихам, у него были интересные планы по работе с молодыми авторами, его авторитет в литературном сообществе был если и не непререкаем, то повсеместно признан.
Я не могу сказать, что был его другом, но мне будет не хватать этого человека. С ним можно было говорить на любые темы. Он схватывал мысль на лету, потом начинал её развивать (или оспаривать) уже применительно к своему пониманию проблемы. Он как бы обволакивал тезис собеседника, как ватой, мягкой уточняющей речью, после чего незаметно вставлял в него стержень собственной позиции, великодушно оставляя собеседнику право согласиться с ним или остаться при своём.
Александра Казинцева очень не хватает не только мне, но нашей сегодняшней литературе и, скажу больше, России. Он был одним из камертонов, по которым целые поколения писателей сверяли свои идейные и творческие часы. Его жизнь
была “игрой на повышение”.
ЮРИЙ КОЗЛОВ НАШ СОВРЕМЕННИК № 10 2023
Направление
Проза
Автор публикации
ЮРИЙ КОЗЛОВ
Описание
ЮРИЙ КОЗЛОВ
писатель, главный редактор журнала “Роман-газета”
писатель, главный редактор журнала “Роман-газета”
Нужна консультация?
Наши специалисты ответят на любой интересующий вопрос
Задать вопрос